Сообщений в теме: 199

[marel1968]

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ

1. В СТЕПЯХ ДОНА И КУБАНИ

Общая обстановка на кавказском направлении к 25 июля скла­дывалась для советских войск крайне неблагоприятно. Глав­ные силы группы армий «А» вышли к Дону на широком фрон­те. Им удалось форсировать его и захватить несколько плац­дармов по левому берегу реки. Гитлеровское руководство торопилось выполнить директиву штаба верховного командова­ния № 45 от 23 июля 1942 г., общая идея которой заключалась в том, чтобы на первом этапе окружить и уничтожить совет­ские войска, ушедшие за реку Дон, в районе южнее и юго-во­сточнее Ростова. В дальнейшем предполагалось частью сил захватить районы Новороссийска и Туапсе и, развивая наступление вдоль побережья Черного моря, выйти к Батуми. Второй группой войск, состоявшей в основном из танковых и мотори­зованных соединений, планировалось наступать в общем на­правлении на Грозный и овладеть Бакинским нефтяным райо­ном. Кроме того, предусматривалось, преодолев перевалы Глав­ного Кавказского хребта, частью сил перерезать Военно-Осе­тинскую и Военно-Грузинскую дороги и выйти в Закавказье.

Для наступления на Кавказ предназначалась группа ар­мий «А» под командованием генерал-фельдмаршала В. Листа. В ее состав входили 1-я и 4-я танковые, 17-я немецкая и 3-я румынская полевые армии, а также 11-я немецкая армия, на­ходившаяся в Крыму; поддерживала их часть сил 4-го воздуш­ного флота. Имея большое преимущество в силах и средствах, немецко-фашистские войска рвались в глубь Кавказа. Им про­тивостояли 51, 37, 18 и 56-я общевойсковые и 4-я воздушная армии Южного фронта, которым командовал генерал Р. Я. Малиновский. От устья Дона по восточному берегу Азов­ского моря, Керченского пролива и побережью Черного моря до Лазаревской занимали оборону войска Северо-Кавказского фронта (47-я общевойсковая армия, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса) под командованием Маршала Советского Союза С. М. Буденного.

Ставка Верховного Главнокомандования поставила перед Южным фронтом задачу ликвидировать плацдармы против­ника на левом берегу Дона, особенно в районе Ростова, куда переправилось к этому времени уже 6 дивизий врага, и проч­ной обороной на рубеже Верхнекурмоярская, Азов остано­вить войска группы армий «А».

В такой сложной обстановке 18-я армия с утра 24 июля в соответствии с распоряжением командующего Южным фрон­том от 23 июля начала выдвижение из района, расположенно­го в 35 км юго-восточнее Ростова, с задачей занять оборону по левому берегу Дона в полосе Кизитеринка (юго-восточная окраина Ростова), Кагальник (в устье Дона).

383-я и 395-я стрелковые дивизии, действуя на ростовском направлении, не смогли выйти к Дону, так как большая часть Батайска уже была захвачена 125-й и 73-й пехотными дивизи­ями врага. Предпринятые попытки с ходу отбросить его войска не увенчались успехом, так как противник очень быстро на­ращивал силы на захваченном плацдарме: справа Батайск об­ходили 1-я словацкая моторизованная и 198-я пехотная диви­зии, слева 68-я морская стрелковая бригада с трудом сдержи­вала атаки 298-й пехотной дивизии в 30-километровой полосе. Таким образом, на главном направлении против 383-й и 395-й дивизий наступали основные силы четырех вражеских дивизий.

Во всей полосе Южного фронта моторизованные и танко­вые соединения врага под прикрытием и при поддержке авиа­ции настойчиво расширяли захваченные плацдармы, сосредо­точивая ударные группировки для дальнейшего наступления. Стали обозначаться два основных направления его действий: 1-я танковая армия в составе И дивизий наносила удар па ставропольском направлении, а 17-я армия в составе 15 диви­зий, пехотной и кавалерийской бригад наступала главными силами из районов Ростова и Батайска на Тихорецк, Красно­дар. (История 2 мировой войны, 1939-1945, т. 5, с. 201). Этот удар приходился в основном по 18-й и 12-й армиям, которые имели в своем составе всего шесть ди­визий и стрелковую бригаду. 18-й армии было приказано «прочно оборонять левый берег реки Дон на фронте станция Кизитеринка, Кагальник, восстановив положение в районе Батайска и Заречной». (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 60, 61).

Справа от 18-й армии, на фронте Белянин, Кизитеринка, оборонялась также ослабленная 12-я армия (4, 261 и 353-я стрелковые дивизии), против которой наступали соединения

17-й полевой и 1-й танковой армий врага. Обстановка усугуб­лялась еще и тем, что между смежными флангами 12-й и 18-й армий образовался неприкрытый промежуток. Левее при­крывал побережье Азовского моря 17-й кавалерийский корпус (12, 13, 15 и 116-я кавалерийские дивизии).

Войскам 18-й армии предстояло форсированным маршем вы­двинуться из района сосредоточения к реке, занять оборону на левом крыле фронта в 50-километровой полосе, задержать наступление главных сил 17-й гитлеровской армии и отбросить их за Дон. 3 дивизии и бригада против 5 дивизий, переправив­шихся на батайский плацдарм, — слишком неравное соотно­шение сил. К тому же стрелковые соединения армии были укомплектованы личным составом лишь на 45—50 процентов и насчитывали всего около 24 тыс. человек, 90 орудий и 250 минометов. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 16, л. 182, 183). Кроме того, в армейских частях было еще 50 артиллерийских орудий (калибром 76 мм и выше) и только 0,2—0,3 боекомплекта боеприпасов.

Командарм и начальник штаба пришли к выводу, что про­тивник будет действовать вдоль железной дороги Ростов — Тихорецк. Поэтому было решено отбросить гитлеровцев с батайского плацдарма за Дон, для чего ввести в бой 216-ю стрелковую дивизию, находившуюся во втором эшелоне армии. Ей была поставлена задача во взаимодействии с 395-й стрелковой дивизией, действовавшей в районе Батайска, с утра 25 июля после короткого огневого налета нанести удар с ру­бежа Койсуг, Кулешовка (10 км юго-западнее Батайска) в общем направлении на станцию Заречная, уничтожить пере­довые части 73-й пехотной дивизии, выйти к Дону и закре­питься на фронте Заречная, Усть-Койсуг. 395-я стрелковая дивизия должна была овладеть рубежом Кизитеринка, стан­ция Заречная; 383-й стрелковой дивизии и 68-й морской стрелковой бригаде было приказано удерживать занимаемый рубеж от Усть-Койсуга  до Кагальника.

Командующему артиллерией армии полковнику С. С. Гулевичу было приказано сосредоточить усилия всей армейской артиллерии на батайском направлении для поддержки на­ступления 395-й стрелковой дивизии. При отражении атак тан­ков быть в готовности использовать для стрельбы прямой на­водкой 530-й истребительно-противотанковый и 880-й артиллерийский полки.

Для оказания непосредственной помощи в 395-ю стрелко­вую дивизию выехали командарм и начальник оперативного отдела штаба армии полковник Н. С. Кристальный. По заданию члена Военного совета бригадного комиссара П. В. Кузь­мина туда же прибыла группа политработников во главе с на­чальником политотдела бригадным комиссаром Б. С. Мельни­ковым. Они помогли командованию и политработникам частей довести поставленные задачи до каждого воина. На коротких митингах, в индивидуальных беседах они подчеркивали, что от храбрости воинов 395-й и 216-й дивизий зависит ликвидация противника, прорвавшегося на батайский плацдарм, и общий результат борьбы войск армии за рубеж реки Дон.

[marel1968]

25 июля противник упредил советские войска и после ко­роткой, но сильной артиллерийской подготовки в 8 часов перешел в наступление в южном направлении. Боевые действия приняли характер встречных боев отдельных полков, а иногда даже и батальонов. В Батайске с новой силой разгорелись уличные бои. Некоторые дома и кварталы по нескольку раз переходили из рук в руки. 216-й стрелковой дивизии еще до выхода на назначенный командармом рубеж пришлось отра­жать атаки 73-й пехотной дивизии противника. Полки 216-й дивизии с ходу вступали в бой, но под давлением превосхо­дящих сил вынуждены были на отдельных направлениях пе­реходить к обороне.

Несмотря на неравные условия борьбы, советские воины сражались самоотверженно, проявляя невиданный героизм. Так, батальон капитана Н. А. Куликова 723-го полка 395-й стрелковой дивизии предпринимал дерзкие контратаки против превосходящих сил противника, нанося ему существенные потери. Батальон поддерживали огнем минометная рота старшего лейтенанта И. Н. Никонова и пулеметная рота капитана П. И. Остапенко. Умело маневрируя, батальон Куликова уходил из-под ударов врага, смело выходил ему на фланги и вновь наносил стремительные удары. Пример храбрости и высокого воинского мастерства показали командир 726-го стрелкового полка майор А. М. Маркиянчик, командир 3-го батальона этого полка капитан П. И. Нагнибеда, комиссар 714-го стрелкового полка батальонный комиссар М. Н. Жирнов, другие командиры и политработники. Они умело руководили своими подразде­лениями, лично возглавляя контратаки на самых опасных участках.

Весь день 25 июля не прекращались ожесточенные бои.

Войска армии остановили продвижение противника, но от­бросить его из района Батайска и ликвидировать захваченный гитлеровцами плацдарм им не удалось. Сказывался острый не­достаток боеприпасов: не хватало не только артиллерийских снарядов и мин, но даже ручных гранат и винтовочных пат­ронов. Поэтому исход боевых действий предрешили такие фак­торы, как превосходство врага в численности, отсутствие тан­ков в составе советских войск, их недостаточная артиллерий­ская и авиационная поддержка. Командующий фронтом тем не менее принимал меры, чтобы ликвидировать противника на плацдарме у Батайска. Для этого он усилил 18-ю армию сначала 353-й, а затем 30-й и 339-й стрелковыми дивизиями, а также 16, 76 и 61-й стрелковыми бригадами. 

[marel1968]

Главные силы 5-го армейского корпуса 17-й армии врага были остановлены, а на отдельных участках и отброшены к северной окраине Батайска. Появилась возможность восстановить утраченное положение по Дону. Однако 27 июля 57-й танковый корпус 17-й армии нанес сильный удар по стыку 12-й и 18-й армий и стал стремительно продвигаться на Кагальницкую, угрожая выйти в тыл 18-й армии. В этой обстановке генерал Малинов­ский приказал генералу Камкову отвести все силы армии на левый берег реки Кагальник, занять оборону на рубеже Васильево-Шамшево, Кагальник, с тем чтобы задержать насту­павшие с фронта пять дивизий 49-го горнострелкового и 5-го армейского корпусов противника и не допустить выхода мото­ризованных дивизий 57-го танкового корпуса на свои тылы. (ЦАМО, ф. 224, оп. 760, д. 6, л. 171).

К утру 28 июля войска 18-й армии заняли оборону по ле­вому берегу Кагальника в указанной им полосе. Этот рубеж в инженерном отношении не был подготовлен, а пересохшая степная речка Кагальник не представляла серьезной преграды для наступавших дивизий противника. Советским войскам при­шлось занимать оборону под ударами врага, поспешно строить оборонительные сооружения под его огнем

С утра 28 июля в полосе армии разгорелись ожесточенные бои. На правом фланге армии три вражеские дивизии, не­смотря на большие потери, настойчиво рвались из района Са­марское вдоль железной дороги в направлении крупной стан­ции Кущевская и железнодорожного узла Тихорецк. Во второй половине дня им удалось прорвать оборону 353-й и 216-й стрел­ковых дивизий, продвинуться на 10—15 км и расчленить опе­ративное построение армии. 30-я стрелковая дивизия и 68-я морская стрелковая бригада отражали атаки 4-й горно­стрелковой и 298-й пехотной дивизий противника.

28 июля Ставка Верховного Главнокомандования приказа­ла объединить Южный и Северо-Кавказский фронты в один — Северо-Кавказский. Вследствие большой протяженности поло­сы обороны и высокоманевренных действий войск при слабо развитой сети постоянных линий связи и уязвимости их от ударов авиации, при недостатке полевых проводных и радио­средств в войсках управление было крайне затруднено. Боевые распоряжения, приказы, указания, информация передавались путем личного общения представителей штабов и политорганов, а также подвижными средствами. Для этой цели в штабах были введены должности офицеров связи. В трудных условиях обстановки хорошо себя зарекомендовали офицеры связи 18-й армии капитаны В. М. Аксанычев, Г. И. Дабагян, В. И. Шокунь и другие.

Обстановка на фронте тем временем продолжала ухудшать­ся. Передовые части 49-го горнострелкового и 5-го армейского корпусов, развивая наступление в стыке между войсками 18-й армии и 17-го кавалерийского корпуса, к исходу 30 июля вы­шли к реке Кугоея в районе Шкуринской (15 км западнее Кущевской). Создалась угроза прорыва противника к Красно­дару. Необходимо было приостановить продвижение вражеских войск на реке Кугоея, с тем чтобы дать возможность 56-й ар­мии генерала А. И. Рыжова, находившейся во втором эшелоне фронта, организованно отойти и занять оборону по левому берегу Кубани и Краснодарскому обводу. Эта задача была возложена на войска 18-й армии и 17-го кавалерийского кор­пуса.

[marel1968]

29—31 июля 18-я армия отходила с рубежа реки Кагальник на левый берег реки Кугоея и занимала оборону в полосе Ириновка, Кущевская, прикрыв наиболее угрожаемое направ­ление вдоль железной дороги на Тихорецк.

Действовавшие справа соединения 12-й армии вынуждены были под ударами главных сил 1-й танковой армии отойти на рубеж Красная Поляна (35 км южнее Сальска), Белая Глина. Разрыв между флангами 18-й и 12-й армий достиг 50 км, что создало угрозу нанесения удара по войскам 18-й армии с флан­га и тыла. Левее, на южном берегу реки Кугоея от Кущевской до Шкуринской, наступление сдерживал 17-й кавалерийский корпус.

 В ночь на 30 июля, когда соединения отходили на рубеж реки Кугоея, Военный совет армии, только что прибывший в район Павловской (40 км северо-западнее Тихорецка), полу­чил приказ Народного комиссара обороны И. В. Сталина № 227 от 28 июля, В нем содержались настолько серьезные и неотложные требования по борьбе с врагом и работе с лич­ным составом войск, что в ту же ночь офицеры штаба и по­литотдела армии получили задачу довести приказ до всего личного состава армии и оказать практическую помощь ко­мандирам, партийным и комсомольским активистам в работе по разъяснению и выполнению его требований.

В этот период огромную помощь действующим войскам ока­зали партийные организации Северного Кавказа и Закавказья, направившие на передний край борьбы с фашизмом — непо­средственно в подразделения, части, соединения своих лучших представителей — более 6 тыс. коммунистов.

В те дни обстановка в полосе 18-й армии, как и других армий, непрерывно накалялась. В течение 1 — 5 августа, сдер­живая наступление противника, войска провели ряд тяжелых оборонительных боев на рубежах рек Сосыка, Челбас, Бейсуг, отходя на Тихорецк, а затем в краснодарском направлении. К этому времени в некоторых дивизиях и бригадах оставалось по 500—600 человек, ощущался недостаток в материальных средствах, особенно в боеприпасах. Кончались запасы артилле­рийских снарядов, мин, ручных гранат, патронов к автоматам и пулеметам. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 91, л. 132). Экономно расходуя боеприпасы, солдаты, сер­жанты и офицеры проявляли исключительное мужество и находчивость, до последней возможности удерживая свой участок обороны. Примером стойкости и организованности стал бой отряда под командованием комиссара 696-го стрелкового полка 383-й стрелковой дивизии старшего баталь­онного комиссара М. В. Кольцова на реке Кугоея. Прикры­вая отход главных сил дивизии, отряд весь день отбивал мно­гочисленные атаки противника и только с наступлением тем­ноты, выполнив поставленную задачу, организованно отошел. Только убитыми противник потерял более 150 человек. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 101, л. 81).  В этот же день командир 383-й стрелковой дивизии Герой Советского Союза генерал К. И. Провалов поручил начальнику оператив­ного отделения майору В. Г. Пруднику выяснить обстановку на участке 694-го стрелкового полка, связь с которым была потеряна. Прибыв на место, майор Прудник увидел, что про­тивник сосредоточивает силы, готовясь нанести удар во фланг оборонявшимся разрозненным подразделениям полка. Быстро оценив обстановку, он собрал горстку храбрецов в 15 человек, среди которых были даже раненые. Их атака была столь вне­запной, что, несмотря на многократное превосходство в силах, противник был отброшен.  (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 91, л. 144). Это позволило полку до вечера удерживать занимаемый рубеж и лишь затем организованно отойти.

От рубежа к рубежу, прикрываясь арьергардами, войска армии отходили, срывая планы гитлеровского командования окружить советские войска между Доном и Кубанью, нанося противнику большие потери в живой силе и технике. В ожесточенных боях войскам 18-й армии удалось задержать главные силы 17-й немецкой армии, что позволило 56-й армии отойти на Краснодарский оборонительный обвод.

[marel1968]

3 августа оперативной директивой штаба Северо-Кавказ­ского фронта 18-й армии была поставлена новая задача: с обороняемого рубежа по реке Бейсуг на участке Казанская (10 км западнее Кропоткина), Березанская (45 км юго-запад­нее Тихорецка) «отвести войска армии на южный берег реки Кубань, где к 7 августа занять оборону на рубеже Ладожская (50 км западнее Кропоткина), Васюринская (25 км восточнее Краснодара)». (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 87).  В соответствии с той же директивой войска 12-й армии и 1-го отдельного стрелкового корпуса переходи­ли к обороне по левому берегу реки Кубань с целью удержа­ния рубежа от Армавира до Ладожской. Слева от 18-й армии по Краснодарскому обводу оборонялась 56-я армия.

Выполняя директиву штаба фронта, войска 18-й армии в ночь на 5 августа начали отход за Кубань. В течение двух суток им предстояло совершить 60-километровый пере­ход, который требовал от войск максимального напряжения сил и организованности. 6 августа первые соединения армии вышли в указанные им полосы и приступили к организации обороны с твердой решимостью выполнить приказ: «Ни шагу назад!». Однако вскоре, в связи с выходом врага в район Арма­вира, обстановка на армавирско-майкопском направлении рез­ко ухудшилась. Это повлекло за собой новое изменение задачи и 18-й армии.

Итак, за 12 дней, с 25 июля по 5 августа, войска фронта, действовавшие на краснодарском направлении, вынуждены были с тяжелыми боями отойти с рубежа Дона и Батайска до Усть-Лабинской на Кубани, преодолев расстояние 250—300 км. Отход, как правило, совершался в ночное время по 25—30 км за один переход, но бывали слу­чаи, когда войскам приходилось отходить и днем, под палящи­ми лучами степного солнца и под ударами вражеской авиации. Не хватало боеприпасов, продовольствия, питьевой воды. Осо­бенно трудно приходилось раненым и больным. К тому же это был не просто отход с рубежа на рубеж, а отступление с ведением активной обороны, нанесением контратак и контр­ударов. Сложность боевых действий заключалась еще и в том, что противник превосходил войска армии в подвижности, силах и средствах, технической оснащенности. Враг использовал бла­гоприятные степные условия, широко применял маневр, стре­мился во что бы то ни стало окружить наши войска. И все же, несмотря на трудности и лишения, войска 18-й армии вместе с другими объединениями своими действиями не позволили окружить главные силы Северо-Кавказского фронта между Доном и Кубанью.

[marel1968]

2. МАНЕВР НА МАЙКОПСКО-ТУАПСИНСКОЕ НАПРАВЛЕНИЕ

 

 Не добившись успеха по окружению советских войск между Доном и Кубанью, командование группы армий «А» вновь попыталось окружить основные силы Северо-Кавказского фронта, на этот раз южнее Кубани – в районе Майкоп, Краснодар, Новороссийск, Туапсе. Операцию планировалось осуществить силами 1-й танковой и 17-й полевой  армий. Но замысел противника был своевременно раскрыт Ставкой Верховного Главнокомандования. В ночь на 5 августа, когда войска 18-й армии отходили на левый берег Кубани, командующий Северо-Кавказским фронтом получил телеграмму начальника Генерального штаба генерала А. М. Василевского, в которой указывалось: «В связи со стремлением противника, действуя из района Армавира, захватить Майкоп и в дальнейшем выйти на побережье Черного моря к Туапсе необходимо немедлен­но прочно прикрыть район Майкопа и дорогу Майкоп — Туапсе с тем, чтобы ни в коем случае не дать противнику возможности выйти с армавирско-майкопского направления на побережье Черного моря».

Оценив обстановку, командующий фронтом пришел к выво­ду, что одна 12-я армия  (4 августа 1-й отдельный стрелковый корпус в составе 113-й, 139-й стрелковых бригад, 456-го артиллерийского полка РВГК и 30-й кавалерийской дивизии вошел в 12-ю армию (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 88)) не сможет остановить превосходящие силы танковых и моторизованных соединений Клейста. Необ­ходимо было срочно подготовить новый оборонительный рубея? в глубине и занять его войсками. Однако свободных резервов не было. Поэтому б августа днем командующему 18-й армией было приказано передать на рубеже Ладожская, Васюринская 353-ю и 395-ю дивизии, 68-ю и 16-ю бригады в состав 12-й армии; организовать немедленную переброску 236-й и 383-й стрелковых дивизий под Майкоп, для чего использовать весь автотранспорт, и к утру 9 августа занять оборону по ле­вому берегу реки Белая в, полосе Абадзехская (25 км южнее Майкопа), Белореченская с целью не допустить прорыва вра­жеских войск в направлениях Майкоп, Хадыженский, а также Белореченская, Хадыженский. В ближайшие два дня армию предполагалось усилить 31-й стрелковой и 9-й моторизованной дивизиями за счет 12-й армии. Столь поспешная переброска войск была вызвана тем, что 1-я танковая армия противника в составе двух (3-го и 57-го) танковых и 44-го армейского корпусов прорвала оборону 12-й армии, захватила Армавир и стала развивать наступление на Майкоп и Белореченскую. На­чалась Армавиро-Майкопская оборонительная операция советских войск.

Перед 18-й армией стояла задача: в короткие сроки пере­группировать часть своих сил с рубежа реки Кубань на 80—100 км южнее, занять оборону на новом, незнако­мом и неподготовленном рубеже и во что бы то ни стало за- держать наступление танковых и моторизованных войск противника, рвущихся от Армавира к побережью Черного моря по основной шоссейной и железной дорогам, выводящим к Ту­апсе через Хадыженский. Выполнение поставленной армии задачи осложнялось и тем, что автотранспорта для переброски личного состава дивизии не было и на новый рубеж дивизии выходили пешим порядком, что потребовало значительно боль­ше времени.

Горно-лесистый рельеф обусловливал существенные осо­бенности в организации и ведении боевых действий. Надо бы­ло тщательно изучить и оценить местность для определения проходимости и емкости отдельных участков. От офицеров штаба, особенно оперативного и разведывательного отделов, начальников родов войск и служб потребовалась высокая орга­низованность в подготовке данных для принятия решения и постановки задач войскам.

Армия располагала только четырьмя дивизиями, укомплек­тованными на 30—35 процентов. Так, 9-я моторизованная дивизия НКВД, имевшая в своем составе три мотострелковых и три стрелковых полка, насчитывала всего 2880 человек и четыре 82-мм миномета. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6372, д. 16, л. 236). Вполне понятно, что штаб армии дол­жен был проявить немалое искусство в организации обороны. После тщательной и всесторонней оценки возможных действий противника, местности, своих сил и средств командующий армией решил занять оборону в указанной директивой фронта 60-километровой полосе, имея оперативное построение в два эшелона. В первом готовили оборону 9-я моторизованная, 31-я и 383-я стрелковые дивизии. Второму эшелону армии — 236-й стрелковой дивизии — была поставлена задача подготовить прочную оборону узла дорог в районе Папоротного. В резерв армии командующий сумел выделить стрелковый полк, кото­рый был сосредоточен в районе Апшеронской. Были созданы также две армейские артиллерийские группы: первая (около 120 орудий и минометов) предназначалась для поддержки войск, прикрывавших майкопско-туапсинское направление, а вторая (около 80 орудий и минометов) —для поддержки ча­стей на белореченско-туапсинском направлении. Кроме того, по указанию командарма были созданы небольшие подвижные противотанковые резервы для действий на танкоопасных направлениях.

Сосредоточив основные усилия для обороны майкопско- хадыженского и белореченско-хадыженского направлений, то есть вдоль железной и шоссейной дорог, по которым могли дей­ствовать вражеские подвижные войска, Военный совет армии беспокоился и о других, менее опасных направлениях. Тем бо­лее что об этом напомнил 8 августа начальник штаба фронта генерал А. И. Антонов. В телеграмме, адресованной командар­му, он требовал занять отдельными гарнизонами наиболее доступные горные тропы через Главный Кавказский хребет в обороняемой полосе, а остальные дороги и тропы, не занятые войсками, привести в полную негодность. Особое внимание рекомендовалось обратить на обеспечение правого фланга, где следовало прочно занять узлы дорог Абадзехская, Даховская. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6372, д. 53, л. 99).

[marel1968]

К 10—12 августа 3-й танковый корпус врага захватил Май­коп, Белореченскую. 5-й армейский корпус, заняв Краснодар, попытался развить наступление в направлении Горячий Ключ и далее на Туапсе. Однако дальнейшее продвижение врага бы­ло остановлено упорным сопротивлением воинов 56-й армии на рубеже Бакинская (35 км юго-восточнее Краснодара), Афипский (12 км южнее Краснодара).

В полосе 18-й армии танковая и моторизованные дивизии 3-го танкового корпуса, не считаясь с потерями, настойчиво рвались к побережью Черного моря. Постоянно маневрируя, при активной поддержке авиации они наносили удары на участках, слабо обороняемых или совсем не занятых советскими войсками. А таких участков было так много, что командующе­му армией и его штабу приходилось ставить задачи полкам, а иногда и батальонам. Так, 11 августа командарм приказал командиру 509-го стрелкового полка иметь по усиленному батальону в Самурской, Ширванской и Нефтегорске, выдвинув по усиленной роте в Нижегородскую и Прусскую. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 57, л. 87). Батальоны и роты, действовавшие часто в отрыве от главных сил полков и дивизий, усиливались полковой и дивизионной артиллерией, противотанковыми орудиями и ружьями, минометами, а иногда и гвардейскими минометными частями, что повышало их са­мостоятельность. (там же, л. 88). Разбросанность сил и средств в горах за­трудняла управление войсками не только в армии, но и в ее соединениях и частях. На штабы полков, дивизий и даже на полевое управление армии легла большая и сложная задача по согласованию усилий рот, батальонов, полков.

Для прикрытия угрожаемых направлений часто создава­лись отдельные отряды и группы, иногда усиленные артилле­рией. Наиболее сильным и маневренным в этот период был сводный отряд под командованием полковника В. А. Следова — начальника боевой подготовки армии. В его составе находились рота автоматчиков, рота противотанковых ружей, батарея 530-го истребительно-противотанкового артиллерийского пол­ка. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 91, л. 151). Придерживаясь тактики внезапных атак, отряд наносил противнику большие потери, а сам уходил из-под его ударов. 12 августа, когда до двух пехотных батальонов гитлеровцев, усиленных танками, при поддержке авиации попытались обой­ти открытый правый фланг армии и выйти в тыл ее главным силам, отряд Следова успел своевременно преградить им путь и задержать до подхода 267-го и 33-го полков 9-й моторизо­ванной дивизии НКВД. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 57, л. 87).

Отходя под ударами превосходящих сил врага на новые рубежи, войска 18-й армии сами переходили в контратаки и наносили ему значительный урон. Противник же постоянно наращивал усилия, стремясь сломить сопротивление советских войск. Его 16-я моторизованная и 101-я легкопехотная дивизии, действуя в долине реки Пшеха в направлении Апшеронский, Нефтегорск, а также 13-я танковая, 97-я легкопехотная дивизии и моторизованная дивизия СС «Викинг», продвигаясь по доли­не реки Пшиш в направлении Кабардинская, Хадыженский, предприняли очередную попытку окружить соединения 18-й армии. Командование фронта, разгадав замысел противника, приказало армии отойти на рубеж Самурская (15 км юго-вос­точнее Нефтегорска), Ашнеронский, Хадыженский и особенно прочно прикрыть основной маршрут Майкоп — Туапсе. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 111-112).

[marel1968]

К 15—17 августа закончилась Армавиро-Майкопская обо­ронительная операция, в которой вместе с 18-й армией приня­ли активное участие войска 12-й армии, 1-го отдельного стрел­кового и 17-го кавалерийского корпусов, остановившие дивизии 57-го танкового корпуса на рубеже Хадыженский, Горячий Ключ. Дивизии 18-й армии прочно удерживали рубеж Хамышки (55 км южнее Майкопа), Самурская, Нефтегорск, Хады­женский.

Не смог враг прорваться к Черноморскому побережью и в направлении Архипо-Осиповки со стороны Краснодара. Диви­зии 5-го армейского корпуса противника были остановлены войсками 56-й армии на рубеже Горячий Ключ, Черноморский.

За 10—12 дней противник потерял более 10 тыс. солдат и офицеров, свыше 50 танков и много другой боевой техники. (см. Советская Военная Энциклопедия, т. 1, М., 1976, с. 238). Темпы наступления его танковых и моторизованных дивизий после захвата Майкопа резко снизились и составили в сред­нем 6 км в сутки. Несмотря на значительное превосходство в силах и средствах, гитлеровцы не смогли выполнить задачу по окружению войск Северо-Кавказского фронта и выйти к Чер­ному морю в районе Туапсе. Важная роль в этом принад­лежит и соединениям 18-й армии, которые в решающий момент вместе с войсками других армий фронта встали на пути рвав­шихся к морю танковых и моторизованных дивизий против­ника, нанесли им значительные потери в живой силе и технике и в конечном счете остановили их. Гитлеровское командова­ние было вынуждено временно отказаться от наступления на майкопско-туапсинском направлении и перенацелить 3-й танковый корпус 1-й танковой армии на пятигорское направление. Вместо него здесь стал действовать 44-й армей­ский корпус.

Перегруппировав войска, командование группы армий «А» решило силами 17-й армии прорваться к Туапсе, но теперь уже через Новороссийск. Новороссийская оборонительная опе­рация советских войск, начавшаяся 19 августа, продолжалась более месяца и закончилась 26 сентября. Даже захватив Та­манский полуостров и большую часть Новороссийска, противник не смог и здесь прорваться вдоль побережья Черного моря к Туапсе. В Целях укрепления обороны Побережья Черного моря создавались Пшадский и Туапсинский оборонительные районы. Командующим Туапсинским оборонительным районом был назначен контр-адмирал Г. В. Жуков. К строительству оборонительных сооружений кроме инженерных подразделе­ний и частей были привлечены войска. Большую помощь им оказывали местные жители, которые помогали готовить оборо­нительные рубежи на подступах к Новороссийску и Туапсе.

На майкопско-туапсинском направлении, где войска 18-й армии отошли к предгорьям Главного Кавказского хребта, враг практически был лишен возможности широко маневрировать подвижными силами. Возросшее сопротивление советских войск и условия горно-лесистой местности заставили его менять тактику действий. Учитывая резко пересеченный характер ме­стности, гитлеровцы стали отыскивать в обороне советских войск незанятые участки, куда направляли горнострелковые и легкопехотные подразделения. Незаметно сосредоточившись в глубине нашей обороны, они внезапно захватывали отдельные населенные пункты и господствующие высоты. Дождавшись подхода главных сил и закрепившись на захваченном рубеже, враг повторял этот прием.

В соответствии с директивой штаба Северо-Кавказского фронта от 19 августа 18-я армия в составе 31, 236 и 383-й стрелковых, 9-й моторизованной и 13-й кавалерийской дивизий перешла к обороне на рубеже гора Мезмай, Хадыженский. Ос­новные усилия сосредоточивались на направлениях Рожет, Ла­заревское и Хадыженский, Перевальный, Лазаревское (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 120). Спра­ва, в районе перевала Белореченский, оборонялась 20-я горно­стрелковая дивизия 46-й армии, а слева 12-я армия и 17-й ка­валерийский корпус прикрывали направление Хадыженский, Шаумян, Туапсе.

[marel1968]

29 августа в штабе армии был получен приказ командую­щего Северо-Кавказским фронтом с требованием широко раз­вивать и популяризировать снайперское движение. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 55, л. 70.)В частях и соединениях выявлялись лучшие стрелки, с которыми орга­низовывались занятия по снайперскому искусству, проводились двух-трехдневные сборы снайперов, где они обменивались бое­вым опытом. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 60, л. 123.).  В полках создавались снайперские группы, в которые наряду с опытными мастерами огня входили и начи­нающие стрелки, что способствовало подготовке снайперов в наикратчайший срок. В результате проведенной работы к кон­цу сентября в частях и соединениях армии было около 220 снайперов, истребивших в общей сложности 3500 гитле­ровцев. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 128, л. 136). Особенно широко снайперское движение разверну­лось в 32-й гвардейской, 395-й, 353-й стрелковых дивизиях и 40-й мотострелковой бригаде. Всей армии стали известны имена мастеров снайперского огня Е. Адамова, М. Брыксина, А. Бубыря, А. Ералиева, М. Крыса, В. Курки, Р. Маматова, Н. Наумовой, Н. Самсонова, Н. Юдина и многих других, опыт которых пропагандировала армейская и фронтовая печать. Не всем им было суждено встретить День Победы, но в памяти народной их имена будут жить вечно. Не забыли боевые со­ратники, не забыла великая Родина и паренька из села Любомирка, что под Винницей, воспитанника 395-й стрелковой дивизии, знатного снайпера 17-летнего Васю Курку, имевшего на своем счету 179 вражеских солдат и офицеров. Кавалер ордена Красного Знамени, он вскоре был награжден орденом Красной Звезды и Почетной грамотой ЦК ВЛКСМ. Он погиб в январе 1945 г. на сандомирском плацдарме. Его именем назван океанский теплоход, который бороздит морские про­сторы. (см. Красная звезда, 1977, 9. Июня).

Другим направлением в работе командования и партийно- политического аппарата соединений и частей армии было создание истребительно-диверсионных отрядов для действий в тылу врага. Эта идея была подхвачена комсомольцами 383-й стрелковой дивизии и 81-й морской стрелковой бригады полковника П. К. Богдановича.

За короткий срок в армии было создано более 50 истреби­тельно-диверсионных молодежно-комсомольских отрядов, в ко­торые вошло свыше 500 комсомольцев. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 128, л. 136). Как правило, отряд состоял из 6—8 автоматчиков, 1—2 снайперских пар, 2—3 саперов, 1—2 ручных пулеметов. (ЦАМО, ф. 276, оп. 811, д. 7, л. 74). В исключительных слу­чаях, при выполнении особых заданий, отряд увеличивался до 100 человек. Действуя смело и решительно, бойцы этих отря­дов создавали видимость крупных сил и сеяли панику в рядах противника. Незаметно проникнув во вражеский тыл, они вскрывали систему огня, расположение резервов, минировали дороги, добывали ценные разведывательные сведения, внезап­ными и дерзкими налетами нарушали управление войсками, уничтожали живую силу и технику, захватывали пленных и трофеи, а также срывали подвоз материальных средств. Так, в конце августа капитан А. Н. Смирнов, назначенный командиром 1-го армейского истребительно-диверсионного от­ряда, получил задание проникнуть с небольшим отрядом в тыл противника и вскрыть его резервы. Незаметно выйдя в район станции Хадыженская, отряд захватил пленных и установил сосредоточение двух полков 97-й и 101-й легкопехотных диви­зий. Вскоре капитан Смирнов возглавил армейский истребительно-диверсионный отряд в составе 100 человек и уничтожил крупную станцию наведения вражеской авиации, действовав­шую йа туапсинском направлении, за что был награжден орде­ном Красного Знамени. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6398, д. 29, л. 154; д. 40, л. 182).

Местные жители и партизаны всячески помогали истребительно-диверсионным отрядам. В сентябре два отряда 812-го стрелкового полка 31-й стрелковой дивизии, которыми командовали лейтенанты Сухопаров и Азаев, в тесном взаимо­действии с Апшеронским партизанским отрядом нанесли вне­запный удар по гарнизону гитлеровцев в населенном пункте Конобоз. Забросав гранатами огневые точки, казарму и столо­вую, бойцы отряда и партизаны уничтожили до 70 фашистских солдат и офицеров, захватили несколько минометов и пулеме­тов . (ЦАМО. ф. 371, оп. 6367, д. 61, л. 45.).

²   Так же удачно действовал и истребительно-диверсионный отряд 509-го стрелкового полка 236-й стрелковой дивизии, со­вместно с двадцатью партизанами разгромивший вражеский гарнизон в Нижегородской (5 км восточнее Самурской). (ЦАМО, ф. 276, оп. 832, д. 2, л. 1). Цен­ные разведывательные данные доставляли в штаб армии партизаны 1-го Нефтегорского и Хадыженского отрядов. Захватив немецкого генерала, партизаны 1-го Нефтегорского отряда имени Н. А. Щорса сумели переправить его в штаб армии, где он сообщил ценные сведения о составе немецко-фа­шистских войск, действовавших на туапсинском направ­лении. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 60, л. 120).

Фронтовая газета «Вперед, к победе!» напечатала серию статей под рубрикой «В помощь низовому агитатору», в кото­рых рассказывалось о значении высокой воинской дисциплины, коллективизма и взаимной выручки в бою. С целью усиления партийных и комсомольских организаций в подразделениях,

Для централизации управления, и снабжения войск 1 сен­тября 1942 г. решением Ставки Верховного Главнокомандова­ния Северо-Кавказский фронт был преобразован в Черномор­скую группу войск, которая вошла в состав Закавказского фронта.

В это напряженное время в армию стало прибывать попол­нение. В большинстве своем оно состояло из молодежи — пред­ставителей народов Северного Кавказа, Закавказья и Средней Азии, — не имеющей не только боевого опыта, но и первона­чальной военной подготовки. Многие из них не были даже обмундированы. В сложившихся условиях быстро одеть, обуть и обучить молодое пополнение не всегда представлялось возможным, поэтому часто боевая подготовка молодых воинов ограничивалась только знакомством со стрелковым оружием. Многие из них плохо владели или совсем не владели русским языком.

В первых же сражениях за Кавказ со всей силой проявилась огромная дружба между нашими народами, которая воспитывалась как в предвоенные годы, так и во время войны. В составе советских войск сражались русские, украинцы, бело­русы, грузины, армяне, азербайджанцы, представители гор­ских народов Кавказа и сыны других республик Советского Союза.

В подразделениях подбирались агитаторы, владеющие кро­ме родного языка и русским, знающие быт, нравы и обычаи своего народа. С вновь прибывшими бойцами организовывались занятия по изучению русского языка. Много сил вложили в эту работу политотдел, офицеры штаба, а также начальники родов войск 18-й армии. Для поднятия морального духа вои­нов большое значение имели письма воинам от земляков и посещение частей делегациями трудящихся различных обла­стей и республик.

[marel1968]

В середине сентября в войсках, оборонявшихся на майкопско-туапсинском направлении, были проведены некоторые ор­ганизационные мероприятия. Распоряжением Ставки в целях улучшения управления 18 сентября были объединены полевые управления 12-й и 18-й армий. (ЦАМО, ф. 276, оп. 811, д. 90, л. 5). 4-й гвардейский кавалерий­ский корпус   (17-й кавалерийский корпус в конце августа за успешные боевые действия был преобразован в 4-й гвардейский кавалерийский корпус. В её состав входили четыре кавалерийские дивизии (9-я и 10-я гвар­дейские кубанские и 11-я и 12-я гвардейские донские).) (без двух дивизий) выводился из состава 12-й ар­мии и перебрасывался в Северную группу войск Закавказского фронта. 11-я и 12-я гвардейские кавалерийские дивизии этого корпуса оставались в составе Черноморской группы войск как отдельные кавалерийские дивизии.

В результате в 18-ю армию кроме 236, 383 и 31-й  (29 августа 9-я моторизованная дивизия была расформирована, а личный состав и вооружение были переданы 31-й стрелковой диви­зии) стрел­ковых дивизий вошли 32-я гвардейская и 395-я стрелковые и 12-я гвардейская кавалерийская дивизии, 68-я морская стрел­ковая бригада, а также ряд артиллерийских, минометных и специальных частей. (ЦАМО, ф. 371, оп, 6386, д. 9, л, 184.). Несмотря на то что дивизии были в большом некомплекте, армия в целом стала значительно силь­ней.

Таким образом, войска 18-й и других армий к середине ав­густа не только остановили танковые и моторизованные соеди­нения 57-го и 3-го танковых корпусов на майкопско- туапсинском направлении и сорвали планы гитлеровцев прорваться к Черноморскому побережью, но и нанесли противнику серьезный урон. Врагу не удалось подвижными соединениями захватить перевалы с ходу. Он вынужден был снять с туапсинского направления танковые й моторизован­ные дивизии 3-го танкового корпуса и заменить их пехотными и легкопехотными соединениями 44-го армейского корпуса, в состав которого входили горнострелковые части, подготовлен­ные для наступления в особых условиях горно-лесистой мест­ности. Войскам армии удалось укрепить оборону, организовать систему огня, создать в скальном грунте оборонительные со­оружения, установить инженерные заграждения и оборудовать всевозможные препятствия. Значительная работа была проде­лана по созданию необходимых запасов боеприпасов, продо­вольствия и других материальных средств.

http://www.polk.ru/f...1377&size=large

[marel1968]

3. ТУАПСИНСКАЯ ОБОРОНИТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ

В начале сентября в разведотдел армии стали поступать сооб­щения от разведывательных, истребительно-диверсионных и партизанских отрядов об изменениях в составе группировки противника. Так, в Нефтегорске был обнаружен крупный вра­жеский штаб, юго-восточнее Нефтегорска отмечено появление частей 46-й пехотной дивизии, которые до этого вели боевые действия против 56-й армии, а в Апшеронской сосредоточился пехотный полк из резерва 44-го армейского корпуса. В рай­оне Травалева (10 км южнее Хадыженского) было обнаружено до пехотного полка с 40 артиллерийскими орудиями. (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 9, л. 184). Из шта­ба Черноморской группы подтвердили, что командование 17-й немецкой армии перебрасывает на туапсинское направле­ние часть сил и средств с других участков, В частности, 57-й танковый корпус, действовавший против левого фланга 18-й  армии на фанагорийском направлении, был усилен 125-й пехотной дивизией, прибывшей из 5-го армейского кор­пуса. В Нефтяной сосредоточилась дивизионная группа генера­ла Ланца, образованная за счет войск 49-го горнострелкового корпуса. (Главные силы 49-го горнострелкового корпуса продолжали дейст­вовать против 40-й армии на перевалах Главного Кавказского хребта.) В нее вошли два горнострелковых полка, моторизо­ванный полк, мотоциклетный эскадрон, усиленный пехотный батальон и два артиллерийских дивизиона.

Полученные сведения, о которых регулярно докладывал командованию начальник разведки армии, позволили своевременно разгадать замысел противника. Военный совет армии пришел к выводу, что главный удар следует ожидать на шаумянском направлении из района Нефтегорск, Хадыженский, Травалев, а вспомогательный — из района Горячего Ключа. Немецко-фашистское командование планировало окружить и уничтожить основные силы 18-й армии и выйти к Туапсе, что дало бы ему возможность блокировать всю Черномор­скую группу войск. Не исключалась возможность вражеского наступления из района Хадыженского вдоль Туапсинского шоссе, а также из района Самурской на Рожет, Лазаревское. По оценке штаба армии, наступление должно было начаться в конце сентября. Вскоре это подтвердилось сообщениями пере­бежчиков, перешедших 21 сентября на сторону советских войск. (ЦАМО, ф. 276, оп. 832, д. 5, л. 124).

Как впоследствии выяснилось, командование группы ар­мий «А», подгоняемое сверху, прилагало все усилия, чтобы как можно скорее выйти к Туапсе, на направлении которого гитлеровское командование сосредоточило три пехотные (46, 198 и 125-ю), две легкопехотные (97-ю и 101-ю) дивизии, а также часть сил 1-й и 4-й горнострелковых дивизий, объеди­ненных в группу Ланца, одну моторизованную (1-ю словац­кую) дивизию, два отдельных пехотных полка и до пяти от­дельных пехотных батальонов. (ЦАМО,  ф. 276, оп. 811, д. 90, л. 2; в. 224, оп. 811, д. 92, л. 2, 67). Горнострелковые и легко­пехотные дивизии имели специальную экипировку, прошли особый курс обучения действиям в горах. Эта группировка составляла половину сил 17-й полевой армии и имела более 650 артиллерийских орудий и около 550 минометов. Боевые действия наземных войск поддерживал 4-й авиационный кор­пус 4-го воздушного флота, насчитывавший 350 самолетов. (См.: Битва за Кавказ 1942—1943 гг., М., 1954, с. 152-154).  Вражеская авиация базировалась на хорошо оборудованные аэродромы Майкопа, Белореченской и Краснодара.

[marel1968]

18-я армия в составе пяти стрелковых и кавалерийской ди­визий, а также двух стрелковых бригад общей численностью 32 тыс. человек 20 сентября получила задачу оборонять поло­су от Нижегородской (10 км западнее Самурской) до Безы­мянной (10 км южнее Горячего Ключа) шириной 90 км и не допустить прорыва вражеских войск на Туапсе. Для выполне­ния этой задачи армия была усилена двумя артиллерийскими полками, тремя полками истребительно-противотанковой ар­тиллерии, минометным и гвардейским минометным полками, а также двумя отдельными горно-вьючными батареями реактив­ной артиллерии. Вместе со средствами усиления в армии на 25 сентября было 224 орудия (калибром 45 мм и выше) и 333 миномета. (см. там же, с. 154). Действия войск Черноморской группы обеспе­чивала 5-я воздушная армия, имевшая немногим более 70 са­молетов.

Генерал Ф. В. Камков побывал в соединениях, вновь вошед­ших в состав армии, и, проверив состояние обороны в их полосах, решил оставить в первом эшелоне 31, 383, 32-ю гвардей­скую и 395-ю стрелковые дивизии, а также 68-ю морскую стрелковую бригаду. Во второй эшелон выделялись 236-я и 12-я гвардейская кавалерийская дивизии, а также прибываю­щая из резерва группы в район Фанагорийского 76-я морская стрелковая бригада. Командующий армией учитывал, что дей­ствия войск на разобщенных направлениях и трудность пере­группировок в ходе боевых действий требуют создания на каж­дом направлении такой группировки, которая могла бы само­стоятельно решать поставленные перед ней задачи. В полосе обороны армии четко определились три наиболее важных уча­стка, на которых необходимо было предусмотреть создание самостоятельных группировок войск. Основные усилия было решено сосредоточить на центральном направлении — на удер­жании района Травалев, станция Хадыженская, Шаумян. Обо­рона этого района возлагалась на 383-ю, 32-ю гвардейскую и 236-ю стрелковые, а также на 12-ю кавалерийскую дивизии, в задачу которых входило не допустить прорыва противника вдоль Туапсинского шоссе. Особое внимание требовалось уде­лить обороне Елисаветпольского и Гойтхского перевалов, а также селения Шаумян. На участке гора Гунай, станция Хадыженская создавалась наиболее сильная группировка армей­ской артиллерии, плотность которой была свыше 24 орудий и 20 минометов на 1 км фронта. Тем не менее на этом направле­нии враг превосходил советские войска в живой силе в 2, а в артиллерии — в 3 раза.

Второй участок, протяженность которого составляла 12 км, находился на самом левом фланге армии, где 395-я стрелковая дивизия прикрывала фанагорийское направление. Ее преду­сматривалось усилить 76-й стрелковой бригадой. В их задачу входило не допустить прорыва противника из района Горячего Ключа через Волчьи Ворота — теснину, находящуюся между двумя высокими лесистыми горами, — и далее по долине реки Псекупс на Садовое, Шаумян. Армейская артиллерийская группировка на этом направлении состояла из 70 орудий и 100 минометов (около 6 орудий и 8 минометов на 1 км фрон­та). Противник превосходил здесь советские войска в живой силе — в 3, артиллерийских орудиях — в 4, минометах — в 1,4 раза.

Третий участок протяженностью около 13 км находился на правом фланге обороны армии, где 31-я стрелковая дивизия совместно с 818-м стрелковым полком 236-й дивизии получила задачу сосредоточить основные усилия против 46-й пехотной дивизии врага для прикрытия направления Рожет, Лазарев­ское.

Оборона дивизий первого эшелона состояла из ротных опор­ных пунктов, объединенных в батальонные районы, между ко­торыми устанавливались противопехотные минные поля. В промежутках между основными группировками войск армии справа — на участке Белая Глина (4 км южнее Нефтяной), го­ра Гунай протяженностью 8 км — оборонялся 691-й стрелко­вый полк . 383-й дивизии под командованием майора Д. И. Мельникова, а слева — от балки Широкая до Саян-Пола- ны (12 км) — 68-я морская стрелковая бригада полковника А. Е. Шаповалова.

На центральном направлении (с тыла) 18-ю армию при­крывали войска Туапсинского оборонительного района, в за­дачу которых входило не допустить прорыва противника к го­роду с севера и запада и воспрепятствовать высадке враже­ских морских десантов. В районе Туапсе находились и резервы Черноморской группы войск, готовившие оборонитель­ные рубежи (обводы): 328-я стрелковая, 11-я гвардейская кавалерийская дивизии, 40-я мотострелковая бригада, 145-й полк и 324-й батальон морской пехоты.

Справа от 18-й армии в районе горы Матазык оборонялась 20-я горнострелковая дивизия 46-й армии. В случае необхо­димости она должна была нанести контрудар в направлении Самурской. Слева занимала оборону 30-я стрелковая дивизия 56-й армии.

В соответствии с решением командующего штабом армии вместе со штабами дивизий, бригад и полков была проделана огромная работа по подготовке войск к предстоящим оборони­тельным боям. Во все дивизии и бригады были командированы группы командиров и политработников. Как правило, это были представители политотдела, оперативного и разведывательного отделов, штабов артиллерии, инженерных войск, службы тыла. Основное внимание они уделяли 383-й, 32-й гвардейской и 395-й стрелковым дивизиям, перед которыми противник интенсивно готовился к наступлению. В задачу представителей полевого управления армии входило проверить состояние обороны в частях и подразделениях, помочь командованию диви­зий в обеспечении частей боеприпасами и другими матери­альными средствами, принять меры по повышению бдитель­ности и боевой готовности всего личного состава к предстоящим оборонительным боям.

[marel1968]

В то время когда стрелковые и артиллерийские части обо­рудовали полосу обороны и создавали систему огня, инженер­ные войска армии в этот напряженный период выполняли за­дачу по подготовке заграждений и разрушений на важнейших дорогах и тропах, которые мог использовать против­ник. Весьма важной для обеспечения боевых действий войск была задача по ремонту существовавшей дорожной сети и про­кладке новых дорог в районе войскового тыла. Основное вни­мание инженерной службы армии было сосредоточено на доро­гах, выходящих к Черному морю: Хадыженская — Туап­се и Рожет — Лазаревское. Заграждения постоянно совершен­ствовались, а их количество увеличивалось. На шоссейной до­роге Хадыженская — Туапсе, вдоль которой ожидался удар противника, подготавливались к взрыву мосты, узкие участки шоссе, перевалы, устанавливались минные поля и оборудова­лись завалы. Общее количество заграждений на этой дороге достигало 7 единиц на 1 погонный километр.. На дороге Рожет — Лазаревское, менее доступной для движения войск, плотность заграждений была значительно ниже и составляла в среднем 1,3 единицы на 1 погонный километр . (См.: Б а данин Б. В. На боевых рубежах Кавказа, с. 23).

Большая работа проводилась инженерными частями в войсковом тылу. И все же на многие боевые участки ма­териальные средства приходилось доставлять в условиях пол­ного бездорожья. Солдаты несли ящики с боеприпасами, сна­ряжением, продовольствием. Взбираясь по горным тропам и каменным кручам, переправляясь по жердевым мостикам, пе­рекинутым над обрывами, тащили, волокли, передавали из рук в руки по цепочке драгоценные ящики, содержимое которых должно было помочь выстоять, одолеть врага, не пропустить его дальше и погнать с родной земли.

Снабжение войск армии осуществлялось через порты Сочи и Туапсе и далее по единственной шоссейной дороге Сочи — Туапсе Новороссийск. Строительство железной дороги на участке Сухуми — Туапсе, начатое перед войной, еще не было закончено. С началом дождей шоссейную дорогу Сочи — Ново­российск преграждали оползни с гор. Для поддержания этой важной магистрали в проезжем состоянии вместе с саперами днем и ночью трудились местные жители. Но несмотря на их героические усилия, единственная сухопутная магистраль не могла обеспечить потребности Черноморской группы войск. Вот почему снабжение войск, перегруппировка сил и эвакуа­ция раненых осуществлялись в основном по морю.

Туапсе являлся передовой базой Черноморского флота, где могли базироваться боевые корабли и транспортные суда. Толь­ко за сентябрь силами флота было переправлено морем свыше 47 тыс. человек, 3,4 тыс. лошадей и 35,4 тыс. тонн боеприпа­сов, горючего и смазочных материалов, продовольствия и дру­гих материальных средств. Тем не менее в войсках ощущался острый недостаток боеприпасов и продовольствия. Трудности подвоза и ограниченность запасов требовали твердого регули­рования расхода боеприпасов. Военный совет Черноморской группы войск перед началом операции установил жестко лими­тированные нормы месячного расхода боеприпасов: винтовоч­ных и пулеметных патронов — 1,5 боекомплекта, артиллерий­ских снарядов и мин — 2,5—3 боекомплекта. (См.: Битва за Кавказ 1942—1943 гг., с. 151).

Командиры и политработники открыто, по-партийному го­ворили личному составу о предстоящих трудностях. Так, в сво­ем выступлении перед партийным и комсомольским активом командир 395-й стрелковой дивизии полковник С. У. Рахимов сказал: «Здесь собралось цементирующее ядро нашей дивизии, будем смотреть правде в глаза. Сколько в полках осталось ак­тивных штыков, знаете сами. В некоторых батальонах коман­диры рот, по существу, командуют отделениями. Раненые, способные держать в руках оружие, вынуждены оставаться в строю. Доставка продовольствия и боеприпасов затруднена. Положение очень трудное, но не безнадежное. Выход у нас один — ни шагу назад. Нужно доказать, что мы не сломлены и в состоянии не только обороняться, но и наносить по врагу чувствительные удары. Старое правило гла­сит: кто напуган, тот наполовину разбит. Не давать врагу по­коя ни днем, ни ночью, держать его в постоянном страхе — и ни шагу назад! Этого требует от нас партия и командование. Все должны действовать, как командир батальона Нагнибеда, совершивший на днях ночной налет на вражеский тыл, воздей­ствовать личным примером стойкости и мужества, как комис­сар 714-го стрелкового полка Жирнов». Далее командир диви­зии доложил о принятых мерах по усилению обороны, обеспе­чению боеприпасами и продовольствием; дал указание минировать все подступы и промежутки между опорными пунктами и даже ставить самострелы, капканы, устраивать завалы и обвалы, взять под постоянное наблюдение каждую мало-мальски доступную тропинку.

В ходе обсуждения с самой короткой, но содержательной речью выступил знаменитый снайпер казах Ахмет Ералиев (она была записана корреспондентом дивизионной газеты Я. И. Захаровым): «Тебе говорю, товарищ командир, тебе, наш товарищ комиссар, от всей пятой роты. Всем товарищам говорю: Ахмет Ералиев будет умирать, но фашиста на свою позицию не пустит.. И пятая рота не пустит. Это я правильно говорю. Я кончил». Подобные клятвы давали и другие воины. В заключение начальник политотдела старший батальонный комиссар Т. И. Терещенко зачитал обращение актива ко всем воинам дивизии: «Мы, воины всех национальностей, полны решимости выполнить требования приказа № 227, мы полны решимости разбить врага, несмотря ни на какие трудности. Мы клянемся Родине, большевистской партии умереть, но от­стоять рубеж».

[marel1968]

25 сентября после артиллерийских и авиационных ударов по коммуникациям и боевым порядкам войск 18-й армии про­тивник перешел в наступление вдоль Туапсинского шоссе и на фанагорийском направлении. Началась Туапсинская оборони­тельная операция, которая продолжалась до 20 декабря.

На туапсинском направлении первыми в бой вступили пол­ки 32-й гвардейской стрелковой дивизии под командованием полковника М. Ф. Тихонова (военный комиссар — старший ба­тальонный комиссар Н. Г. Березовский). 25 сентября 101-я легкопехотная дивизия перешла в наступление из района 8 км северо-западнее Хадыженского в направлении на Куринский, пытаясь охватить левый фланг 32-й гвардейской стрелковой дивизии. На следующий день в этом же направлении из района Суздальской нанесла удар 97-я легкопехотная дивизия. Замы­сел противника сводился к тому, чтобы ударами по флангам окружить и уничтожить 32-ю гвардейскую дивизию. Четыре дня гвардейцы мужественно отражали атаки противника. Уком­плектованная на 90 процентов комсомольцами-десантниками 32-я гвардейская дивизия, упорно обороняясь, переходя в ре­шительные контратаки, уничтожала вклинившиеся подраз­деления врага. Комсомольцы показали образцы мужества и героизма, не отступили ни на шаг и прочно удерживали зани­маемые позиции.

Против 2-й стрелковой роты 82-го гвардейского стрелкового полка гитлеровцы бросили до двух усиленных пехотных ба­тальонов при поддержке десяти огнеметных танков. Не распо­лагая противотанковой артиллерией, гвардейцы из противо­танковых ружей и гранатами подожгли шесть танков. Но враг упорно рвался вперед. Несмотря на значительное превосход­ство противника в живой силе и технике, личный состав 2-й стрелковой роты стоял насмерть. На высоте не оставалось даже клочка земли, не выжженного вражескими огнеметами, но гвардейцы держались и отбивали атаки гитлеровцев. Лишь когда в роте осталось всего 13 израненных солдат, противнику удалось занять высоту (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 9, л. 184). Весть о мужестве гвардейцев 2-й стрелковой роты, до конца выполнивших свой воинский долг, облетела всю дивизию. Солдаты и офицеры поклялись отомстить за смерть своих товарищей и с честью выполнили эту клятву: там, где оборонялись гвардейцы полковника Тихо­нова, враг не прошел. Только за первые три дня боев он по­терял свыше 1 тыс. солдат и офицеров, 6 танков, 5 минометов и большое количество стрелкового вооружения (там же). Не сумев прорваться вдоль Туапсинского шоссе, противник нанес удар из района Нефтяной в общем направлении на Шаумян. Враг пытался обойти сильно укрепленные участки, располо­женные вдоль шоссе, занять горы Гейман и Гунай, а затем по долине реки Пшиш выйти в тыл 32-й гвардейской и 236-й стрелковым дивизиям.

В течение четырех дней воины 383-й стрелковой дивизии успешно отражали яростные атаки более сильной по составу группы Ланца. Наиболее ожесточенные бои разгорелись за го­ры Гейман и Гунай. Все попытки врага захватить Гейман 27 сентября были отражены подразделениями 696-го стрелко­вого полка 383-й стрелковой дивизии под командованием май- бра А. К. Руфимского. Только за один день враг потерял уби­тыми и ранеными до 900 солдат и офицеров и вынужден был прекратить атаки ( ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 204). Потери советских войск составляли около 300 человек (там же).

На следующий день группа Ланца возобновила настойчивые атаки, стремясь сбросить отважных воинов 696-го стрелкового полка с горы Гейман. Ни удары с фронта, ни попытки про­рваться с флангов в тыл, ни сильный артиллерийско-минометный огонь, ни непрерывные авиационные налеты не смогли сломить упорного сопротивления 3-го стрелкового батальона. Командир 383-й стрелковой дивизии своевременно усилил гар­низон горы Гейман учебным батальоном и истребительно-про- тивотанковым артиллерийским дивизионом. Бои не прекраща­лись даже ночью. В ротах оставалось по 15—30 человек, но они мужественно держались на южных склонах горы Гейман в 500 м от ее гребня до середины октября (там же).  Ценой огромных по­терь овладев горой Гунай и большей частью горы Гейман, противник вышел в долину реки Гунайка. Опасаясь выхода гитлеровских войск в тыл 236-й стрелковой дивизии генерала Н. Е. Чувакова, командующий армией приказал отвести ее правофланговые части на запад.

В то время как группа Ланца рвалась к Шаумяну с юго- востока, 198-я пехотная дивизия 57-го танкового корпуса вра­га стремилась сломить сопротивление 395-й стрелковой диви­зии и через Волчьи Ворота вырваться в долину реки Псекупс. В бой за теснину против 723-го стрелкового полка командова­ние 198-й дивизии бросило 305-й и 326-й пехотные полки. Два дня продолжались ожесточенные бои. Потеряв более 500 чело­век, вражеские части вынуждены были отойти на исходные позиции ( ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 98, л. 254). Только после ввода в бой второго эшелона — 308-го пехотного полка — противнику удалось вклиниться' на отдельных участках в оборону советских войск и окружить некоторые подразделения 723-го стрелкового полка на высо­те 201,2. Однако и окруженные, советские воины не собира­лись сдавать высоту. Только после того, как боеприпасы стали подходить к концу, они прорвали вражеское кольцо и присо­единились к главным силам полка.

Все дальнейшие попытки 198-й пехотной дивизии против­ника продвинуться на участке 723-го стрелкового полка были отбиты с большими для нее потерями. Во время одной из атак секретарь комсомольской организации 3-й роты старший сер­жант Ермошин вступил в единоборство с фашистским танком. Брошенная им граната угодила в башню танка, но вражеская машина продолжала двигаться. Рисковать последней гранатой было нельзя. Тогда воин, мгновенно оценив обстановку, под огнем противника резким броском оказался у танка и метнул последнюю гранату под гусеницу машины. Когда гитлеровцы стали выскакивать из танка, старший сержант Ермошин унич­тожил их огнем из автомата (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 9, л. 185).

 Воодушевленные отвагой и на­ходчивостью своего товарища, воины 3-й роты перешли в контратаку и отбросили противника, нанеся ему урон в живой силе и технике. В ходе этой контратаки командир 3-го взвода 3-й роты младший лейтенант Чеканов увлек за собой весь взвод и лично уничтожил 14 гитлеровцев. Несмотря на ранение, он оставался в строю и продолжал руководить боем, пока не потерял сознание. Рядовые Николаенко и Тарасенко, отбиваясь от наседавших фашистов, вынесли своего командира в безопас­ное место ^{(там же)}

Выходы противника на фланги и в тыл отдельных подраз­делений и частей уже не приносили ему ожидаемых результатов. Советские воины научились хладнокровно сражаться даже в полном окружении. Они умело уничтожали гитлеров­цев и заставляли их отступать. Так, пулеметчики 3-й роты 723-го стрелкового полка рядовые Заика и Гордиенко 25 сен­тября оказались в окружении. Постоянно меняя огневые пози­ции, они внезапно появлялись на наиболее угрожаемых на­правлениях и в упор расстреливали фашистов. Потеряв более 50 солдат и офицеров, те вынуждены были отойти.

[marel1968]

Не добившись сколько-нибудь значительных успехов в те­чение двух дней ожесточенных боевых действий, противник по­пытался наступать 326-м полком 198-й пехотной дивизии вдоль хребта Котх. Однако и на этом направлении подразделения 723-го стрелкового полка и учебного батальона дивизии успеш­но отразили его многочисленные атаки. Гитлеровские войска потеряли только на участке 723-го стрелкового полка 1,5 тыс. солдат и офицеров и вновь не выполнили поставленных задач. Потери 723-го стрелкового полка убитыми и ранеными состав­ляли 340 человек  (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 9, л. 185). Этот полк был малочисленным еще до на­чала боевых действий, а к 26 сентября в его строю оставалось лишь около 200 солдат и офицеров. Командир дивизии полков­ник С. У. Рахимов усилил полк учебным батальоном и 1-м стрелковым батальоном 726-го полка. Попытки врага про­рваться в полосе 726-го стрелкового полка также были отбиты. К вечеру 26 сентября напряженность боевых действий на левом фланге армии спала.

28 сентября 72-й и 42-й полки 46-й немецкой пехотной ди­визии при поддержке авиации и 114-го артиллерийского полка прорвали оборону 31-й стрелковой дивизии в районе Кубано-Армянский, Червяково, заняли Черниговский, а к 1 октября захватили район Маратуки, Котловина, восточные скаты горы Гунай.  В обороне 18-й армии на участке Котловина, гора Гей­ман образовался разрыв 10—12 км. Предвидя здесь возможный прорыв противника, командующий армией успел своевременно выдвинуть на это направление 40-ю мотострелковую бригаду полковника Н. Ф. Цепляева. Выйти на тылы основной груп­пировки армии, оборонявшейся вдоль Туапсинского шоссе, вра­гу не удалось. Однако положение на правом фланге оставалось напряженным.

Тревожная обстановка складывалась и на левом фланге армии, где противник, перегруппировав свои силы, вновь пере­шел в наступление. Ожесточенные бои развернулись за Волчьи Ворота. 29 сентября гитлеровцы обошли Безымянное и прорва­лись к горе Фонарь. Однако захватить ее с ходу им не уда­лось. Весь день продолжался артиллерийский и минометный обстрел горы, более 20 самолетов почти непрерывно бомбили небольшой клочок земли, на котором мужественно сражалась горстка воинов 1-го батальона 723-го стрелкового полка. Лишь ценой больших потерь гитлеровцы в ночь на 30 сентября ов­ладели горой. Учитывая обстановку, командующий армией по­ручил начальнику инженерных войск полковнику А. И. Жи­рову создать сводный отряд, в который из-за недостатка резер­вов были включены подразделения 50-го и 322-го саперных батальонов и даже батальон охраны штаба армии. Кроме того, в отряд вошли некоторые подразделения 723-го стрелкового полка, 76-й стрелковой бригады и отдельного батальона проти­вотанковых ружей. В результате внезапной контратаки свод­ный отряд к утру 1 октября овладел восточной частью горы Фонарь, а к 12 часам занял юго-западную окраину Фанагорий ского.

Обстановка в полосе обороны 18-й армии, укомплектован­ность ее соединений, их обеспечение всем необходимым были постоянно в центре внимания командования Черноморской группы войск. Так, 29 сентября решением Военного совета группы в соединения 18-й армии были командированы из ре­зерва 50 опытных командиров и столько же политработников (ЦАМО, ф. 276, оп. 807, д. 18, л. 1—4).  На следующий день в каждую дивизию, бригаду прибыли по­добные группы для оказания помощи командирам и политра­ботникам полков и батальонов в повышении боеспособности частей. Группы возглавляли полковники Я. Я. Вербов, П. И. Мо­розов, Г. Н. Корчиков, подполковники Н. Н. Славянов, Г. И. Пантелеев, майоры И. Д. Кошелев, А. С. Кабанец, стар­шие батальонные комиссары П. М. Спиридонов, А. Г. Безобразов, батальонные комиссары М. П. Веселов, Г. И. Саяпин, А. А. Сероух, Ф. Ф. Терентьев и другие. Все командиры и по­литработники находились непосредственно в полках, батальо­нах и ротах, принимали активное участие в боевых действиях, показывая пример мужества и героизма. Так, старший полит­рук В. А. Никонов попросил направить его на гору Гейман, где 1-й батальон 696-го стрелкового полка вел тяжелые бои. Старший лейтенант Ф. Я. Коровин возглавил 2-й батальон 696-го стрелкового полка и несколько раз водил его в контр­атаки. Командование 696-го стрелкового полка ходатайствова­ло о зачислении этого решительного и инициативного команди­ра в штат полка (ЦАМО, ф. 276, оп. 832, д. 1, л. 501). Многие из прибывших командиров и полит­работников остались в рядах 13-й армии, получив назначения на вакантные должности, и внесли свой вклад в разгром врага.

9 октября 1942 г. Президиум Верховного Совета СССР из­дал Указ «Об установлении полного единоначалия и упразд­нении института военных комиссаров в Красной Армии», со­гласно которому в соединениях, частях и подразделениях вме­сто военных комиссаров вводились заместители командиров по политической части.

Противнику, использовавшему массированные удары артил­лерии и авиации, все же удалось к исходу 9 октября вкли­ниться ,в оборону 18-й армии на отдельных участках на 6— 10 км и выйти на рубеж гор Оплепен, Гунай и Гейман, Папоротный (4 км южнее Хадыженской). На левом фланге армии 198-я пехотная дивизия врага вышла к Хатыпсу и захва­тила большую часть Фанагорийского. Дальнейшее наступление вражеских войск было временно остановлено.

Успешное отражение наступления противника, а также большой урон, нанесенный ему, явились результатом героиче­ского сопротивления воинов 18-й армии и возросшего тактиче­ского мастерства командиров и штабов всех степеней. Оборо­на строилась на выгодных естественных рубежах и имела хо­рошо продуманную систему огня. Основные усилия войск были сосредоточены на строго определенных Направлениях, но кото­рым, как показали события, противник и пытался развить наступление. Однако растянутость фронта, а вследствие этого и неизбежная разобщенность частей чрезвычайно усложнили управление войсками и особенно их снабжение. Горно-лесистая местность сковывала маневр войск и исключала быстрый пере­нос усилий с одного направления на другое, а для прикры­тия открытых флангов соединений и множества скрытых под­ступов требовалось большое количество огневых средств.

Ставка Верховного Главнокомандования потребовала соз­дать ударные группировки, перейти к активным действиям, полностью восстановить положение к югу от Хадыженской и на участке Горячий Ключ и ни в коем случае не допустить прорыва противника в район Туапсе. Командующий фронтом приказал создать оперативную группу под командованием заме­стителя командующего 18-й армией генерал-майора В. А. Гай­дукова, в которую были включены войска, оборонявшиеся на ее правом фланге (31-я стрелковая и 11-я гвардейская кава­лерийская дивизии, а также 691-й стрелковый полк 383-й стрелковой дивизии). Этой группе ставилась задача не допу­стить прорыва противника в долину реки Пшеха в общем на­правлении на Лазаревское и контрударами отбросить его из районов горы Оплепен и Маратуки.

Для восстановления положения на фанагорийском направ­лении к участию в Туапсинской оборонительной операции под­ключалась 56-я армия под командованием генерала Рыжова. 2 октября группировка войск, оборонявшаяся на левом фланге 18-й армии (395-я стрелковая дивизия, 76-я морская стрелко­вая бригада, отдельный мотострелковый батальон Орловского училища, 521-й истребительно-противотанковый артиллерий­ский полк и 12-й отдельный батальон противотанковых ружей, а также только что прибывшие в состав армии 26-й полк НКВД и стрелковый полк 328-й дивизии), была передана в оперативное подчинение командующего 56-й армией. Это было вызвано необходимостью привлечь дополнительные силы, при­близить управление к войскам, а кроме того, улучшить мате­риально-техническое обеспечение войск этой группировки, так как базы снабжения 56-й армии находились в Джубге, то есть значительно ближе, чем базы 18-й армии.

Теперь командование 18-й армии получило возможность все внимание сосредоточить на центральном направлении, где 44-й армейский корпус противника готовился продолжить на­ступление вдоль Туапсинского шоссе силами 97-й и 101-й лег­копехотных дивизий и группы Ланца.

[marel1968]

В первой половине октября армия была усилена 408-й стрел­ковой дивизией, 107-й и 119-й стрелковыми бригадами, 145-м полком морской пехоты и четырьмя артиллерийскими полка­ми. Остававшиеся в резерве Черноморской группы 83-я мор- екая стрелковая бригада и 137-й полк морской пехоты также были сосредоточены у Туапсе и в случае необходимости могли прикрыть наиболее угрожаемое направление. Кроме того, в резерв группы из района Шаумяна была выведена 12-я гвар­дейская кавалерийская дивизия генерала Я. С. Шарабурко.

Получив задачу во что бы то ни стало остановить гитлеров­цев, соединения 18-й армии непрерывно продолжали вести ак­тивные боевые действия, переходя на отдельных направлениях в контратаки. Так, в начале октября командование армии предпринимало неоднократные попытки разгромить вклинив­шиеся войска противника. В этих боях бессмертный подвиг со­вершил командир отделения 82-го гвардейского стрелкового полка 32-й гвардейской стрелковой дивизии гвардии старший сержант Н. М. Новицкий. 10 октября во время одной из контр­атак в районе юго-западнее станции Хадыженская внезапный и сильный огонь из вражеского дзота прижал атакующих к зем­ле. Под огнем противника старший сержант Новицкий подполз к вражескому дзоту и, бросившись вперед, закрыл своим телом амбразуру. В едином порыве бойцы выбили врага с занимае­мых позиций и отомстили за смерть своего товарища (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 11, л. 167).  Указом Президиума Верховного Совета старшему сержанту Н. М. Новицкому посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза.

Вместе с тем героические усилия частей армии по раз­грому вклинившегося противника не всегда давали желаемые результаты из-за их малочисленности, недостаточ­ной обеспеченности боеприпасами и крайне ограниченных воз­можностей зенитной артиллерии. В условиях полного господ­ства в воздухе авиации противника трудно было скрыть от вражеского командования сколько-нибудь значительные пере­группировки соединений 18-й армии, что позволяло ему свое­временно парировать удары советских войск. Основные силы вражеекой авиации продолжали действовать в полосе армии.

К середине октября, то есть к началу очередного крупного наступления гитлеровцев, 18-я армия имела в своем составе пять стрелковых дивизий (408, 383, 328, 236 и 32-ю гвардей­скую) и четыре бригады (40, 107, 119 и 68-ю), а к концу ме­сяца подошли еще три стрелковые бригады. Из них четыре дивизии и две стрелковые бригады вели напряженные боевые действия в течение 20—22 дней и, естественно, имели большие потери в личном составе и вооружении. В 32-й гвардейской стрелковой дивизии, например, к середине октября было всего до 500 активных штыков (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 9, л. 197). 408-я стрелковая дивизия (без 672-го стрелкового полка, 2-го дивизиона 963-го артиллерийского полка и учебного батальона) прибыла к исходу 6 октяб­ря из резерва Черноморской группы войск (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д, 59, л. 5).

Весьма сложным было положение с обеспечением войск ар­мии артиллерийскими снарядами, минами, гранатами и патро­нами, Полки имели по 0,3—0,4 боевого комплекта, а на каж­дый автомат приходилось в сутки по 10 патронов. Недостаток в боеприпасах, доставить которые в то время было крайне труд­но, ограничивал действия войск.

Возросшее количество соединений и отдельных частей в составе армии, действовавших к тому же на разобщенных на­правлениях, их всестороннее обеспечение, организация и осу­ществление взаимодействия различных родов войск при недо­статке технических и подвижных средств  ставили перед коман­дующим и штабом армии сложные задачи по твердому и непрерывному управлению войсками.

К этому времени штаб армии, возглавляемый полковником П. М. Чирковым, накопил некоторый опыт в организации бое­вых действий соединений и частей в условиях горно-лесистой местности и стал подлинным центром управления войсками. 13 октября вместо Чиркова прибыл опытный штабной работ­ник А. Г. Ермолаев.

11 октября Ставка Верховного Главнокомандования назна­чила командующим Черноморской группой войск генерала И. Е. Петрова, чье имя к тому времени приобрело широкую известность в связи с героической обороной Одессы и Севасто­поля.

[marel1968]

14 октября противник одновременно нанес два сильных удара. Первый силами группы Ланца с рубежа гор Гунай, Гей­ман в направлении на Шаумян. Здесь после ожесточенных бо­ев гитлеровцам удалось выйти с востока в полосе обороны 328-й стрелковой дивизии к южной окраине Шаумяна и желез­нодорожному мосту у Островской Щели. Второй удар нано­сился силами 198-й и 125-й пехотных дивизий в полосе 56-й армии. Прорвав оборону 395-й стрелковой дивизии, они стали продвигаться по долинам рек Хатыпс и Псекупс, создавая угро­зу тылам 18-й армии. Положение наших войск на туапсинском направлении крайне обострилось. Враг находился в 35 км от Туапсе, города, который, как уже отмечалось, являлся основ­ной базой снабжения не только 18-й армии, но и всей Черно­морской группы войск. Большегрузные транспорты приходили в Туапсе, отсюда материальные средства доставлялись в Джубгу и Геленджик на шхунах, баркасах и других малых судах. Понимая значение порта Туапсе, гитлеровцы стремились сровнять город с землей: 465 раз они варварски бомбили город, совершали так называемые «звездные налеты» 70—90 самоле­тов одновременно. На мирные кварталы было сброшено свыше 10 тыс. крупных фугасных и большое количество зажигатель­ных бомб, а также специальных контейнеров с горючей сме­сью. Город был разрушен до основания и сожжен, но продол­жал жить напряженной фронтовой жизнью. В эти грозные дни у туапсинцев, как и у всех советских воинов, было одно стрем­ление — остановить врага. Под руководством городской пар­тийной организации во главе с секретарем Д. П. Шматовым и городским исполнительным комитетом, председателем которого был Д. А. Шпак, они превратили свой город в лагерь, опоя­санный цепью огневых точек, противотанковыми рвами и тран­шеями, эскарпами и надолбами, колючей проволокой и ежами. Много славных страниц вписали в героическую оборону горо­да коллективы морского торгового порта, железнодорожного узла, судоремонтники, нефтяники, рабочие хлебозавода, связи­сты, медики, все население. 6 мая 1981 г. Туапсе был удостоен ордена Отечественной войны I степени.

Тем временем обстановка на туапсинском направлении про­должала обостряться. В результате выхода противника на под­ступы к Шаумяну между 383-й и 328-й стрелковыми дивизиями образовался разрыв. Создалась угроза выхода противника через Островскую Щель на Туапсинское шоссе. Перед командиром только что прибывшей 107-й стрелковой бригады полковником П. Е. Кузьминым была поставлена задача прикрыть это на­правление и остановить продвижение гитлеровцев. Командир бригады быстро выдвинул к узлу дорог у Островской Щели стрелковые батальоны капитанов И. Е. Тюганкина и А. В. Ка­минского вместе с минометным батальоном капитана С. М. Зубенко. Ожесточенные бои не прекращались несколько дней. Только за первый день советские воины отбили девять ярост­ных атак врага. Учитывая, что на этом направлении нет под­готовленной обороны, немецкое командование сосредоточило здесь основные усилия. Немецкие бомбардировщики почти бес­прерывно наносили удары по боевым порядкам 107-й стрел­ковой бригады. Вражеская пехота при поддержке сильного ар­тиллерийского и минометного огня вновь и вновь пыталась прорваться к Туапсинскому шоссе, но каждый раз откатыва­лась в исходное положение, оставляя  на поле боя убитых и раненых. Бригада, сформированная из сибиряков, уже имела опыт боевых действий в горах на Марухском перевале в соста­ве 46-й армии. В основном это были молодые солдаты и сер­жанты, призывники 1939 г. Около 1700 посланцев московской милиции влилось в состав бригады в начале октября. 580 ком­мунистов и 1560 комсомольцев цементировали ряды воинов 107-й стрелковой бригады(ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 10, л. 195).  В коротких перерывах между боя­ми командиры и политработники разъясняли воинам, что от­ступить — значит сдать Туапсе, открыть гитлеровским войскам дорогу в Закавказье, поставить в тяжелое положение всю Чер­номорскую группу войск и Черноморский флот. Бригада несла тяжелые потери: погибли, но не пропустили врага к Туапсе командир 3-го стрелкового батальона капитан И. Е. Тюганкин, командир минометного батальона капитан С. М. Зубенко и мно­гие другие.

Ставка Верховного Главнокомандования внимательно сле­дила за ходом событий на туапсинском направлении. В дирек­тиве от 15 октября она вновь подчеркивала стратегическое зна­чение этого направления. Ставка указывала, что «значение Черноморского направления не менее важно, чем направление на Махачкалу, так как противник выходом через Елисаветпольский перевал к Туапсе отрезает почти все войска Черно­морской группы от войск фронта... лишает наш Черноморский флот последних баз и одновременно предоставляет противнику возможность... выйти в тыл всем остальным войскам фронта и подойти к Баку». От командования Закавказского фронта тре­бовалось «основное внимание уделить помощи и непосредст­венному руководству войсками Черноморской группы».

Между тем обстановка в полосе армии продолжала ухуд­шаться. 17 октября противник овладел Шаумяном, вышел к Навагинской и завязал бои за перевал Елисаветпольский (Зкм севернее Шаумяна), обороняемый 328-й стрелковой дивизией.

17 октября командующий Черноморской группой генерал Петров, начальник штаба фронта генерал П. И. Бодин с груп­пой офицеров штаба и политуправления выехали в 18-ю ар­мию. Они побывали непосредственно в частях, где сложилась наиболее тяжелая обстановка, помогли командирам соедине­ний и частей принять необходимые меры по стабилизации обо­роны. В партийные организации частей были направлены наи­более опытные работники политуправления группы и политот­дела 18-й армии.

[marel1968]

19 октября командующим 18-й армией был назначен гене­рал А. А, Гречко, командовавший до этого 47-й армией и Ново­российским оборонительным районом.

В этот день противник захватил перевал Елисаветпольский и гору Кочканова, которая находилась в тылу левофланговых соединений армии. Возникла опасность соединения группиро­вок врага, наступавших из районов Шаумяна и Фанагорийского. Чтобы ликвидировать угрозу окружения, пришлось отвести 32-ю гвардейскую стрелковую дивизию и 68-ю стрелковую бригаду.

Встретив упорное сопротивление 383-й стрелковой дивизии и 107-й бригады и не сумев прорваться вдоль Туансинского шоссе к Гойтхскому перевалу, враг вынужден был перенести основные усилия на направление гора Гунай, Гойтх. 21 ок­тября после сильной артиллерийской и авиационной подготов­ки группа Ланца и часть сил 46-й пехотной дивизии перешли в наступление в полосе 408-й стрелковой дивизии. Оказавшись в отрыве от главных сил армии, которые прикрывали шаумянское направление, ее части не смогли сдержать вражеского удара. В короткий срок противник вышел к северным окраи­нам Перевального, полностью овладел Гойтхом и подошел к Гойтхскому перевалу, что поставило в тяжелое положение 40-ю мотострелковую и 107-ю стрелковую бригады. 40-я брига­да получила задачу остановить противника у Перевального до подхода частей 10-й стрелковой бригады, 383-й и ЗоЗ-й стрел­ковых дивизий из резерва Черноморской группы войск. Не ме­нее ответственная задача возлагалась и на воинов 107-й брига­ды, которым было приказано не допустить продвижения гит­леровцев по шоссе через Гойтхский перевал. На угрожаемое направление были брошены главные силы 107-й стрелковой бригады. Участник тех боев бывший комиссар минометного батальона А. Н. Копенкин вспоминает: «К вечеру... немцы прорвались к штабу батальона, и тогда мы вызвали на себя огонь нашей артиллерии. Другого выхода не было!.. И в этот момент я увидел, как по нашей траншее под огнем бежит вы­сокий черноволосый комиссар и кричит солдатам: «Держитесь, товарищи! Скоро придет подмога!» Так я впервые встретил бригадного комиссара Л. И. Брежнева. Он прибыл к нам с группой политработников, чтобы поддержать бригаду в самые тяжелые часы. Он попросил командование подтянуть сюда ди­визион «катюш» и артиллерию, которые заставили фашистов откатиться от наших окопов» («Новое время», 1971, № 19, с. 10).

Не менее тяжелые бои развернулись в полосах 40-й мото­стрелковой бригады и подошедшей 383-й стрелковой дивизии, где к 23 октября противник ценой больших потерь захватил Перевальный, вышел к горам Семашхо, Индюк и перерезал единственную рокадную дорогу. Теперь всего 30 км отделяли вражеские войска от Туапсе, но сломить сопротивление войск 18-й армии им оказалось не под силу. «До темноты мы 16 раз ходили в атаку, и кто их знает, этих русских, откуда они берут силы. Нам не удалось сломить их сопротивление... Потери пол­ка еще не уточнены, но предположительно составляют 60 про­центов»,— докладывал один из командиров полков командиру 97-й легкопехотной дивизии. «Русские проявляют невероятное упорство. Каждый день летают наши пикирующие бомбарди­ровщики, но не могут с ними ничего поделать» (ЦАМО, ф. 371, оп. 6369, д. 14, л. 2) — жаловался в письме своим родным другой гитлеровский вояка.

Примером такого упорства советских воинов может служить и самоотверженный поступок рядового С. В. Суворова, ездово­го 4-й батареи 966-го артиллерийского полка 383-й стрелко­вой дивизии.

25 октября он заменил в бою погибшего пулеметчика и бо­лее четырех часов сдерживал наступление пехотной роты про­тивника. Только убитыми враг потерял 45 человек, а пулемет Суворова стрелял до тех пор, пока не кончились боеприпасы (ЦАМО, ф. 3, оп. 793756, д. 46, л. 64-65). К этому времени герой был буквально изрешечен пулями, ос­колками мин и гранат. Теряя сознание, Суворов приставил пи­столет с последним патроном к виску... Батарея успела занять новые огневые позиции и открыла сильный огонь по прорвав­шимся подразделениям врага. Противник с большими потеря­ми был отброшен в исходное положение. Рядовой С. В. Суво­ров Указом Президиума Верховного Совета был посмертно удостоен звания Героя Советского Союза.

[marel1968]

Угроза выхода противника в район Георгиевского в тыл центральной группировке армии требовала от командования армии и Черноморской группы войск принять дополнительные меры по укреплению обороны соединений и частей. 22 октября Военный совет армии принял постановление «Об организаци­онном и тактическом укреплении командных высот» (ЦАМО, ф. 276, оп. 807, д. 37, л. 5). В полосе каждого соединения были определены наиболее важные вы­соты, удержание которых обеспечивало господствующее поло­жение над противником и создавало выгодные условия для последующих действий. Обладание наиболее важными элемен­тами горной местности позволяло диктовать противнику усло­вия боя, контролировать его действия вдоль дорог и других доступных направлений. В полосе обороны армии было опреде­лено 25 наиболее важных высот. Командирам соединений, на участках которых они находились, приказывалось в двух-трех- дневный срок возвести на них легкие оборонительные сооруже­ния, а к 27 октября — 1 ноября подготовить дзоты и блинда­жи. На каждую высоту назначался начальник гарнизона из числа лучших командиров подразделений, его заместитель по политической части и руководитель инженерных работ.

Командование Черноморской группы войск утвердило ре­шение Военного совета 18-й армии и со своей стороны оказало помощь командно-политическими кадрами. Начальник инже­нерных войск армии полковник Жиров и армейские инженер­ные части были освобождены от строительства дорог и пере­нацелены на укрепление высот. Для этого дополнительно в рас­поряжение Жирова выделялось три инженерных батальона и 25 офицеров из резерва группы для руководства инженерными работами (ЦАМО, ф. 276, оп. 807, д. 37, л. 1). Проведенные мероприятия позволили в короткий срок значительно укрепить намеченные высоты.

Вместе с тем командование Черноморской группы сосредо­точивало силы и средства для разгрома соединений 44-го ар­мейского и 57-го танкового корпусов врага, все еще пытавшихся прорваться к Туапсе. 23—25 октября 18-я армия была уси­лена 8-й и 9-й гвардейскими, а также 10-й стрелковыми брига­дами, в составе которых насчитывалось в общей сложности око­ло 12 тыс. человек (ЦАМО, ф. 276, оп. 832, д. 66, л. 136-138). 8-я и 9-я гвардейские стрелковые бригады начали свой боевой путь в октябре 194.1 г. Тогда они называ­лись 4-й и 5-й маневренными воздушно-десантными бригада­ми, личный состав которых прошел курс подготовки по про­грамме воздушно-десантных войск. Летом 1942 г. они были преобразованы в 8-ю и 9-ю гвардейские стрелковые бригады и сосредоточены под Моздоком в составе 11-го гвардейского стрелкового корпуса (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 101, л. 1-6).

Воины-десантники не раз проявляли стойкость и упорство в борьбе с противником, за что отмеча­лись в приказах командующего Закавказским фронтом. Коман­довали бригадами соответственно полковник П. И. Красовский и подполковник И. Г. Павловский. Значительно позднее была сформирована в Баку 10-я стрелковая бригада. Период ее соз­дания и боевой подготовки занял менее двух месяцев, и уже в конце июля 1942 г. она вошла в состав 44-й армии (там же, л. 8). До при­бытия под Туапсе бригада получила некоторый опыт боевых действий в составе Северной группы войск. 28 октября коман­диром бригады был назначен подполковник И. Я. Лукин, а начальником штаба майор М. И. ГІовалий.

Осуществив ряд мероприятий по ликвидации угрозы про­рыва противника на туапсинском направлении, командование Черноморской группы потребовало от Военного совета 18-й ар­мии восстановить положение в районе горы Семашхо и отбро­сить немецко-фашистские войска за реку Пшиш.

 Командующий армией принял решение нанести Контрудар силами 383-й и 353-й стрелковых дивизий, а такясе 10-й стрел­ковой бригады из района гор Два Брата и Каменистая в на­правлении на Гойтх, уничтожить части группы Ланца и пехотного полка 46-й пехотной дивизии, образовавшие семашх- скую группировку вражеских войск. Оборону Гойтхского пере­вала при этом предусматривалось укрепить 8-й гвардейской стрелковой бригадой, которая в случае успешного наступления 353-й стрелковой дивизии должна была наступать в направле­нии Островской Щели. Для усиления правого фланга армии, где оставалась одна 40-я мотострелковая бригада, из резерва Черноморской группы привлекалась 12-я кавалерийская ди­визия.

[marel1968]

24 октября полки 383-й и 353-й стрелковых дивизий контр­атаковали врага. Разгорелись ожесточенные бои. Части дивизий медленно теснили врага в северном и северо-восточном направ­лениях. Однако противник, стремясь отвлечь часть сил 18-й армии с гойтхского направления, перешел в наступление 1-й словацкой моторизованной дивизией западнее Туапсинского шоссе в общем направлении на Сарай-Гору (5 км северо-за­паднее перевала Елисаветпольский). Ему удалось потеснить части 68-й стрелковой бригады и захватить Сарай-Гору. Коман­дующий армией приказал 68-й стрелковой бригаде прочно удер­живать оборону, а командирам 32-й гвардейской и 328-й стрел­ковых дивизий ударом с юга уничтожить вклинившегося про­тивника и восстановить утраченное положение. 25—26 октября эта задача была выполнена: враг потерпел поражение и был отброшен на исходные позиции. Серьезный урон понесла и группа Ланца в районе горы Семашхо. Потеряв в последних боях более 8 тыс. солдат и офицеров, много боевой техники и оружия, противник вынужден был временно отказаться от на­ступления и перейти к обороне.

К этому времени стало ясно, что наступательные воз­можности гитлеровских войск иссякают. По всему советско- германскому фронту враг переходил к обороне. Только в Ста­линграде продолжались упорные бои. Утихли бои и на Север­ном Кавказе. Лишь на туапсинском направлении противник продолжал активные наступательные действия. Но станови­лось все очевиднее, что оп не сможет преодолеть оборону со­ветских войск и прорваться к Черному морю у Туапсе. В Ста­линградской битве сгорели все основные резервы вермахта, гитлеровское командование не могло существенно усилить свою кавказскую группировку и повлиять на ход борьбы на Север­ном Кавказе.

Коммунистическая партия и Советское правительство уде­ляли особое внимание пополнению рядов действующей армии хорошо подготовленными резервами. К осени 1942 г. они пред­назначались не столько для ведения обороны, сколько для пе­рехода в решительное контрнаступление с целью полного раз­грома врага. Превосходство в силах и средствах постепенно пе­реходило на сторону советских войск, в том числе и на Кав­казе.

Так, 18-я армия в составе четырех дивизий (383, 353, 328 и 32-я гвардейская) и шести бригад (40-я мотострелковая, 8-я и 9-я гвардейские, 10, 107 и 119-я) занимала рубеж Алтубинал, Перевальный, Островская Щель, Сарай-Гора. Для обороны 44-километровой полосы армия имела 24,5 тыс. человек, 654 миномета и 348 орудий.

Советские воины горели желанием перейти от отдельных контрударов к решительному наступлению. Однако состояние и оснащение наших войск все еще не позволяли вести актив­ные наступательные действия. Они испытывали недостаток в боеприпасах и других видах материальных средств. Обеспечен­ность продовольствием и фуражом в ряде частей и соедине­ний из-за тяжелых условий подвоза также была неудовлетво­рительной. Дожди привели в полную негодность и те немногие дороги и тропы, которые были пригодны для перевозок. Вете­раны армии вспоминают времена, когда обед состоял из каш­танового супа на первое, жареных каштанов на второе и кис­лого компота из диких груш, яблок, алычи, шиповника на тре­тье. Не хватало хлеба. Трудноразрешимой проблемой являлось обеспечение обувью, так как солдатские ботинки на горных переходах разваливались буквально через месяц. Быстро изна­шивалось и обмундирование. Не у всех были шинели и плащ- накидки. Пожалуй, нигде органам тыла не приходилось так трудно, как на Кавказе. Следует отметить, что личный состав тыла армии под руководством своего начальника генерала И. М. Караваева проявлял мужество, организованность, делал все возможное, а порой и невозможное, обеспечивая войска необходимыми материальными средствами.

С большим подъемом воины армии встречали 25-ю годовщи­ну Великого Октября. Ведь в Призывах ЦК партии к 25-й го­довщине Великой Октябрьской революции, которые были опуб­ликованы в газетах 29 октября 1942 г., было обращение и к ним: «Доблестные защитники Кавказа! Отстаивайте каждую пядь родной земли, громите ненавистного врага! Да здравству­ют свободолюбивые народы Кавказа!» Этот призыв Централь­ного Комитета отвечал самым сокровенным мыслям воинов. Во всех частях прошли митинги, посвященные знаменательной дате. В честь 25-й годовщины Великой Октябрьской социали­стической революции 6 ноября в Туапсе состоялось торжест­венное заседание, на котором присутствовали более 300 воинов от всех частей и соединений Черноморской группы войск. Это были лучшие снайперы, пехотинцы, танки­сты, артиллеристы, летчики, связисты, саперы, командиры и политработники. Генерал Петров коротко охарактеризовал об­становку на советско-германском фронте и более детально — на Кавказе, подвел итоги борьбы за три с половиной месяца, изложил ближайшие задачи по разгрому гитлеровских войск и полному освобождению Северного Кавказа.

В войсках армии с большим воодушевлением было воспринято сообщение о разгроме гизельской группировки вражеских войск под Орджоникидзе. Враг вынужден был отказаться от даль­нейших попыток прорваться в Закавказье по Военно-Грузин­ской дороге.

В предпраздничные дни в подразделения поступали посыл­ки и письма от трудящихся. Труженики героического тыла про­сили воинов еще успешнее бить врага, быстрее освобождать советскую землю от гитлеровских захватчиков. Несмотря на то что советские люди переживали большие трудности на фронте и в тылу, они были крепки духом и уверены в неизбежном разгроме врага, тогда как гитлеровские солдаты уже стали за­думываться о целях войны, которая оказалась для них вовсе не легкой прогулкой. Вполне понятно, что в письмах в Гер­манию они не могли написать всего из-за жесткой цензуры, но в них все же не удавалось скрыть глубокое отчаяние. «Мои дорогие, к сожалению, все мои письма представляют собой одни рыдания. Должно случиться чудо, иначе мы не вырвемся из этого самого ужасного во всей России фронта» (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 114, л. 61). написано в письме, найденном у одного из убитых гитлеровцев. Чуда не случилось, и ему не удалось благополучно выбраться с земли, на которую он пришел как захватчик. Автор другого письма сообщал: «У нас идут тяжелые бои. Я бы никому не пожелал быть здесь... Когда закончится эта проклятая война?!» ^{(там же, л. 22)} Такие письма уже не были исключением в те дни, что свидетельст­вовало о снижении морального духа и боеспособности немецко- фашистских войск.

Относительное затишье на фронте оказалось непродолжи­тельным. Используя свои силы, находившиеся на восточных склонах горы Семашхо, для сковывапия 353-й и 383-й стрелко­вых дивизий, противник 15 ноября перешел в наступление 97-й легкопехотной дивизией и прорвал оборону 4-го батальона 9-й гвардейской стрелковой бригады, оборонявшегося у Гойтха. Бригада вынуждена была с боями отойти к северо-западу от Гойтха. Врагу удалось соединиться со своими частями, окру­женными в районе Каменистая, Семашхо. Дальнейшее его на­ступление было остановлено 383-й и 353-й стрелковыми диви­зиями и введенной в бой 165-й стрелковой бригадой полков­ника А. С. Гальцева.

Таким образом, в итоге ожесточенных двухмесячных обо­ронительных боев советские войска сорвали замысел против­ника по окружению главных сил 18-й армии в районе Трава- лев, станция Хадыженская, Шаумян. За этот период соедине­ния 17-й полевой армии придерживались тактики сочетания фронтальных и фланговых ударов. Потерпев неудачу в проры­ве вдоль Туапсинского шоссе с фронта, противник, используя свое численное превосходство в силах и средствах, особенно в авиации, перенес удары по наиболее слабым участкам в обо­роне 18-й армии — к востоку и западу от шоссе. Однако, встретив героическое сопротивление советских войск, возра­ставшее с каждым днем, гитлеровцы вынуждены были откло­няться на восток, все больше удаляясь от шоссейной и железной дорог. Подвоз боеприпасов и продовольствия стал осуществлять­ся по горным тропам, которые в ноябре были непроходимыми для всех видов транспорта, кроме вьючного. Потребно­сти гитлеровских войск удовлетворялись далеко не полно­стью. Под постоянным воздействием 18-й армии противник бы­стро потерял временные преимущества и свой наступательный потенциал, а во второй половине ноября повсеместно перешел к обороне.

[marel1968]

Командующий Черноморской группой приказал 18-й армии нанести контрудары по флангам вклинившейся группировки врага, окружить и уничтожить ее. К 20 ноября штаб армии разработал план полного уничтожения семашхской группиров­ки противника, которая продолжала создавать угрозу проры­ва на Георгиевское  (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 114, л. 13).

Для ее разгрома кроме имевшихся здесь сил и средств планировалось привлечь и 83-ю горнострелковую дивизию, переданную в состав армии непосредственно перед началом операции из резерва Ставки. В отличие от многих соединений армии 83-я горнострелковая дивизия, которой командовал полковник А. А. Лучинский, была полностью укомплектована личным составом, вооружением и хорошо обу­чена. История 83-й горнострелковой дивизии тесно связана с борьбой за завоевания Великой Октябрьской социалистической революции в Средней Азии. Сформированная в 1921 г. как 1-я Туркестанская стрелковая дивизия, она в 1936 г. была переве­дена на штаты горнострелковой дивизии. С начала Великой Отечественной войны 83-и дивизия находилась на советско- иранской границе. Распоряжением Ставки Верховного. Главно­командования от 15 октября 1942 г. она была передана в со­став Черноморской группы, а 6 ноября уже сосредоточилась в 12 км северо-восточнее Туапсе, где и находилась до 23 но­ября (ЦАМО. ф. 276, оп. 811, д. 7. л. 129).

Командующий армией решил сковать действия гитлеровцев с фронта силами 353-й стрелковой дивизии и 165-й стрелковой бригады, а двумя фланговыми ударами окружить и уничто­жить семашхскую  группировку врага. 383-я стрелковая диви­зия должна была нанести удар с юга в общем направлении на Гойтх, а 83-я горнострелковая дивизия — с северо-запада в том же направлении. Обеспечение флангов ударной группировки возлагалось на 10-ю стрелковую бригаду справа и 8-ю гвардей­скую стрелковую бригаду слева. Действия войск армии под­держивали 377, 880 и 1167-й армейские и 81-й гаубичный ар­тиллерийские полки. Вся артиллерия была разделена на две подгруппы: в правую вошел 880-й армейский артиллерийский полк (15 152-мм орудий), который одним дивизионом поддер­живал 353-ю стрелковую дивизию, а двумя остальными — 383-ю дивизию. Левая подгруппа, в состав которой входили все остальные артиллерийские полки (всего 33 152-мм орудия), поддерживала 83-ю горнострелковую дивизию, 8-ю гвардейскую и 165-ю стрелковые бригады.

Инженерные части армии оборудовали опорные пункты, устраивали инженерные заграждения, ремонтировали имев­шиеся и наводили новые мосты и дороги, вели инженерную разведку рокадных дорог и путей подвоза.

Войска противовоздушной обороны прикрывали боевые по­рядки войск, огневые позиции артиллерии, командные пункты армии и соединений, узлы шоссейных дорог. Части ПВО армии только в ноябре сбили 42 и подбили 14 самолетов противни­ка. Времена безнаказанных полетов вражеской авиации кончи­лись (ЦАМО, ф. 270, оп. 811, д. 7, л. 130, 131).

[marel1968]

Контрудар 18-й армии начался 26 ноября. К этому времени в составе семашхской группировки противника находились в основном части группы Ланца, а также два отдельных баталь­она и разведывательный дивизион, имевшие в строю около 8,4 тыс. солдат и офицеров, 320 артиллерийских орудий и минометов. В составе группировки 18-й армии, предназначен­ной для ликвидации противника в районе горы Семашхо, было 15,4 тыс. активных штыков и 820 орудий и минометов (ЦАМО, ф. 371, оп. 6387, д. 53, л. 308).

Следовательно, превосходство в людях и артиллерии было на стороне советских войск. Однако, овладев рядом господст­вующих высот, противник создал прочную оборону с развитой системой огня на доступных для наступления направлениях. При этом наиболее сильно он прикрывал основную коммуни­кацию Семашхо — Гойтх, которая соединяла его семашхскую группировку с главными силами.

В ходе подготовки операции в дивизиях была проведена рекогносцировка, разведаны основные направления наступле­ния. С командирами полков и их штабами проводились команд­но-штабные учения на картах, а с командирами батальонов, рот, поддерживающих и приданных спецподразделений — ко­мандирские занятия на местности. Командный состав подразде­лений до командира взвода включительно был обеспечен крупномасштабными топографическими картами (ЦАМО, ф. 276, оп. 811, д. 217, л. 17).

 Проведенные ме­роприятия позволили изучить местность, уточнить систему обороны противника, организовать взаимодействие привлекае­мых к операции войск.

26 ноября 383-я стрелковая дивизия перешла в наступле­ние в направлении Пелика, Гойтх. На следующий день удар нанесла 83-я горнострелковая дивизия. Советским воинам при­шлось преодолевать упорное сопротивление врага в тяжелых условиях: непролазная грязь внизу, у подножия гор, метели и сильный мороз на вершинах. Отбивая многочисленные контр­атаки противника, они медленно пробивались вперед. Особен­но ожесточенные бои развернулись за гору Семашхо. Здесь воины 353-й стрелковой дивизии проявили образцы мужества и воинское мастерство. Наиболее успешно действовал 2-й стрелковый батальон 1147-го стрелкового полка. 29 ноября он захватил одну из господствующих высот. После неоднократ­ных попыток восстановить утраченное положение противник, потеряв более 200 солдат и офицеров, вынужден был прекра­тить атаки.

Бессмертный подвиг совершил в те дни командир взвода автоматчиков лейтенант А. И. Кошкин из отряда Туапсинского оборонительного района. Его взводу было приказано сбить вра­жескую роту с важной в тактическом отношении седловины между горами Семашхо и Два Брата. Задача была не из лег­ких, так как противник закрепился на седловине, а все под­ступы просматривались и были пристреляны пулеметным и ми­нометным огнем. В ночь на 30 ноября лейтенант Кошкин, готовя взвод к предстоящему бою, объяснил задачу каждому солдату и сержанту.

Еще до рассвета взвод попытался скрытно подойти к вра­жеской обороне, но фашисты заметили автоматчиков и откры­ли сильный огонь из пяти станковых пулеметов и нескольких минометов. Взвод Кошкина броском преодолел простреливае­мый участок и схватился врукопашную с противником, превос­ходившим советских воинов по численности в три раза. Выбив врага из первой траншеи, взвод устремился вперед, но в реша­ющий момент Кошкин был тяжело ранен в обе ноги. Понимая, что в создавшейся ситуации выполнение задачи  зависит от твердости управления, он продолжал руководить действиями взвода, с трудом переползая с одного места на другое. Огнем из автомата он уничтожал гитлеровцев. Но вот лейтенант Кош­кин заметил, что его окружают. По всему было видно, что фа­шисты собираются взять его живым. Отстреливаясь до послед­него патрона, он уничтожил еще несколько вражеских солдат и офицеров, но вскоре боеприпасы кончились. Герой подпустил гитлеровцев поближе и в последний момент взорвал гранату. «Русские в плен не сдаются, прощайте, товарищи... Вперед!» — услышали бойцы, спешившие к нему на выручку. Трех враже­ских офицеров и столько же солдат подорвал вместе с собой Кошкин (ЦАМО, ф. 33, оп. 793756, д. 24, л, 96-97). Воодушевленные подвигом своего командира, авто­матчики бросились на врага и овладели седловиной. За этот подвиг лейтенанту А. И. Кошкину было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза. Имена защитников Туапсе на­всегда сохранятся в памяти народной. Это о них сегодня гово­рится в стихах Е. Астахова:

Я был убит под Туапсе,

В районе высоты Семашхо.

Слезой по мне блеснет в росе

Пробитая осколком фляжка ².

(«Литературная Россия», 1967, 15 дек.)

В это тяжелое время каждый советский воин стремился вне­сти свой вклад в общее дело победы над врагом. Так, военфельдшер 694-го стрелкового полка 383-й стрелковой дивизии Б. С. Бенхин спас жизнь 75 воинам, которых он вынес с поля боя (ЦАМО, ф. 371, оп. 6368, д. 20, л. 26). В том же полку служила санитарным инструктором Бутко. В одном из напряженных боев южнее Гойтха начальник штаба батальона старший лейтенант Степанов от полученной раны потерял сознание. Несколько шагов отделяло трех немец­ких солдат от раненого. Отважная девушка на глазах оторопев­ших гитлеровцев бросилась к Степанову, выхватила из его ослабевших рук пистолет, скатилась в воронку от снаряда и в упор застрелила всех троих (Там же).  Потом, оказав раненому первую медицинскую помощь, она пронесла его 3 км.

Ноябрь—декабрь в горах Кавказа — трудная пора. Дожди размыли дороги и тропы, движение по ним даже вьючного транспорта стало почти невозможным. Бойцы карабкались по скользким склонам гор. Учитывая крайне тяжелые для войск условия, командование 18-й армии вынуждено было временно прекратить общее наступление. Только 83-я горнострелковая дивизия продолжала боевые действия и медленно продвигалась вперед: за 1—6 декабря она с упорными боями продвинулась на 3—4 км (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 9, л. 331).

После непродолжительного перерыва, который был исполь­зован для пополнения боеприпасов, 11—12 декабря части 383-й, 353-й стрелковых и 83-й горнострелковой дивизий возоб­новили наступление и к 16—17 декабря создали угрозу полно­го окружения семашхской группировки врага. Командование 17-й немецко-фашистской армии начало спешный вывод полу­окруженных войск группы Ланца. Однако было уже поздно: лишь небольшим вражеским силам удалось отойти за реку Пшиш.

[marel1968]

К 21 декабря соединения армии вышли к реке Пшиш и ос­вободили населенный пункт Гойтх, отбросив противника на 2—3 км (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 102, л. 188). Угроза прорыва немецко-фашистских войск к Туап­се была ликвидирована полностью. В результате разгрома се­машхской группировки противник  потерял только убитыми 4200 солдат и офицеров. Советские войска захватили большое количество стрелкового оружия, артиллерийских орудий, ми­нометов, боеприпасов и продовольствия. Потери 18-й армии были также велики: только убитыми она потеряла 838 чело­век, а ранеными 2446 человек (ЦАМО, ф. 371, оп. 6386, д. 9, л, 398).

За образцовое выполнение боевых заданий в ходе Туапсинской оборонительной операции многие солдаты, сержанты, офи­церы и генералы был и удостоены высоких правительственных наград. Орденом Ленина были награждены командующий 18-й армией генерал А. А. Гречко и командир 40-й мотострелко­вой бригады генерал Н. Ф. Цепляев, а командир 32-й гвар­дейской стрелковой дивизии генерал М. Ф. Тихонов удостоен ордена Красного Знамени (ЦАМО. ф. 371, оп. 6367, д. 102, л. 187). Командир 383-й стрелковой диви­зии генерал К. И. Провалов одним из первых в Советских Во­оруженных Силах получил орден Суворова II степени.

На Гойтхском перевале (30 км от Туапсе) теперь высится гранитный монумент, на котором высечены слова: «От благо­дарных потомков известным и неизвестным героям 18-й армии, преградившим на этом рубеже путь фашистам к Черному морю...»

Таким образом, планы гитлеровцев выйти к Туапсе и уни­чтожить Черноморскую группу войск провалились, а успех, завоеванный советскими войсками в оборонительных сражени­ях за Кавказ, оказал определенное влияние на ход вооружен­ной борьбы на других участках советско-германского фронта.

Отборные гитлеровские войска, специально подготовленные для ведения боевых действий в горах, не смогли сломить муже­ство и волю к победе защитников Кавказа. Вот что писал до­мой один из тех гитлеровских солдат, которые навсегда оста­лись в предгорьях Кавказа на берегу реки Пшиш: «Сейчас в моих письмах нет того бодрого духа, который был в 39-м и 40-м. Этот проклятый русский фронт резко отличается от все­го ранее мною увиденного... Я опытный солдат и видел всякое, но такого еще никогда не было. Эти русские как из брони. На каждого мы тратим столько сил и металла, будто это целый ба­тальон... Впрочем, когда мы говорим «русские», то подразу­меваем русских, украинцев, белорусов, грузин, армян, узбеков, азербайджанцев и других. Эта геббельсовская болтовня о том, что русских никто не поддерживает, выходит нам боком. Они дружнее нас... Большинство из нас будет похоронено здесь, у Кавказских гор».

В трехмесячных оборонительных боях под Туапсе значи­тельная тяжесть борьбы выпала воинам 18-й армии. Действуя на важнейшем направлении, войска армии нанесли врагу круп­ный урон и совместно с другими армиями фронта не допусти­ли выхода его к Черному морю в районе Туапсе. В обороне на туапсинском направлении в разное время вели боевые дейст­вия части и соединения 12-й и 56-й армий, а также 4-го гвар­дейского кавалерийского корпуса.

Много сил было отдано для достижения этой победы. Не имея достаточного опыта ведения боевых действий в горах, войска учились днем и ночью. В труднейших условиях гор­но-лесистой местности без средств механизации они строили оборонительные сооружения, устанавливали заграждения. В хо­де всей операции инженерные части 18-й армии и Черномор­ской группы прокладывали новые и ремонтировали старые пу­ти подвоза и эвакуации. На дорогах трудились сотни людей. Только на туапсинском направлении инженерные войска по­строили 37 мостов, заново проложили 50 км и отремонтировали около 180 км дорог и колонных путей (См.: Б а данин Б. В. На боевых рубежах Кавказа, с. 30).

Вместе с частями и соединениями 18-й армии мужественно сражались морские пехотинцы, артиллеристы, летчики и мо­ряки Черноморского флота. На подступах к Туапсе в составе 18-й армии образцы стойкости, мужества, отваги и беспредель­ной преданности Родине показали моряки 68-й и 76-й морских стрелковых бригад, а также 145-го полка морской пехоты.

В трудный период Туапсинской оборонительной операции (с сентября по ноябрь) корабли и суда Черноморского флота до­ставили войскам туапсинского направления около 58 тыс. тонн грузов, в основном боеприпасов и продовольствия, эвакуирова­ли более 2,5 тыс. раненых (См.: «Тыл и снабжение Советских Вооруженных Сил», 1973, № 2, с. 45).

Несмотря на полное господство вражеской авиации, боль­шую помощь сухопутным войскам оказала 5-я воздушная ар­мия, летчики которой только за последние три месяца 1942 г. совершили более 11 тыс. самолето-вылетов, провели 175 воз­душных боев, в ходе которых сбили 99 самолетов врага, а 32 уничтожили на аэродромах.

В тесном взаимодействии с частями 18-й армии действова­ли партизанские отряды Майкопского, Хадыженского, Апшеронского, Нефтегорского районов. Всемерную помощь оказы­вало войскам местное население.

Защитники Туапсе всегда будут помнить о всесторонней помощи всего советского народа, которую они по­лучали в тяжелые дни войны. За короткий срок республики Закавказья превратились в могучий арсенал советских войск, защищавших Кавказ. Успешно осваивалось производство но­вых видов продукции, крайне необходимых фронту: автоматов, минометов, снарядов, мин, гранат, патронов, снаряжения и обмундирования. В условиях изоляции от центральных районов страны республики Закавказья и Средней Азии сумели обеспе­чить войска всем необходимым для разгрома врага на Север­ном Кавказе. Представители народов Северного Кавказа и За­кавказья, Украины и Белоруссии, Средней Азии и даже дале­кой Якутии мужественно сражались в составе 18-й армии. Борьба за Кавказ явилась суровой проверкой прочности союза всех советских народов.

С середины декабря в 18-й армии началась подготовка к широким наступательным действиям. Еще не закончилась Туапсинская оборонительная операция, а в соединениях и ча­стях армии развернулась напряженная работа по дальнейшему повышению боеспособности и подготовке войск к решению но­вых задач, связанных с разгромом немецко-фашистских захват­чиков на Северном Кавказе.

[marel1968]

4. ОСВОБОЖДЕНИЕ КРАСНОДАРА

Итак, к концу 1942 г. в оборонительных сражениях на Кав­казе советские войска измотали и обескровили немецко-фаши­стские армии. Командование группы армий «А», не добившись поставленных целей, отдало распоряжение о прекращении на­ступления на Северном Кавказе. Начавшееся контрнаступле­ние советских войск под Сталинградом успешно развивалось. После разгрома котельниковской группировки противника вой­ска Южного фронта развернули наступление на Ростов, чтобы выйти в тыл северокавказской группировке врага и во взаимо­действии с войсками Закавказского фронта окружить и унич­тожить ее.

Командующий и штаб Закавказского фронта, исходя из ука­заний Ставки Верховного Главнокомандования, к концу декаб­ря составили план разгрома северокавказской группировки про­тивника. Суть его сводилась к тому, чтобы силами Северной группы войск разгромить 1-ю танковую армию противника и в дальнейшем наступать на Ставрополь и Армавир; войсками Черноморской группы предусматривалось провести Майкопско-

Хадыженскую и Новороссийскую наступательные операции и целью разгрома 17-й полевой армии.

Однако к концу декабря, когда план был представлен в Ставку, обстановка на Кавказе, в результате успешно развива­ющегося наступления советских войск на сталинградском на­правлении, еще более изменилась в нашу пользу. Это обстоя­тельство требовало внести уточнение в планы советского командования. В начале января 1943 г. Ставка Верховного Главнокомандования потребовала от Военного совета Закав­казского фронта подготовить наступление на краснодарском на­правлении, чтобы выйти в район Тихорецка и соединиться с войсками Южного фронта. Внимание командующего Закавказ­ским фронтом обращалось на то, что в сложившейся обстановке основная задача войск фронта состоит не в вытеснении против­ника с Северного Кавказа, а в окружении и полном его унич­тожении. «В силу этого,— указывалось в директиве от 4 янва­ря,— центр тяжести операций Закавказского фронта переме­щается в район Черноморской группы». Сроки подготовки опе­рации оказались очень ограниченными, так как гитлеровское командование начало отход, почувствовав реальную угрозу ок­ружения своей северокавказской группировки в связи с успеш­ным наступлением войск Южного фронта на ростовском на­правлении. С 1 января начался отвод 1-й танковой армии из- под Моздока и Нальчика. Войска правого крыла Северной группы войск Закавказского фронта немедленно перешли в на­ступление в северо-западном направлении, которое с 3 января переросло в преследование врага по всему фронту. Противник поспешно отходил, стараясь избежать участи окруженных 6-й и части сил 4-й танковой армий под Сталинградом. 17-й армии, по-прежнему действовавшей против Черноморской группы, гит­леровское командование приказало держать прочную оборону по всему фронту и обеспечить отход 1-й танковой армии.

Для наступления на краснодарско-тихорецком направлении Ставка  для нанесения главного удара считала целесообразным сосредоточить группу войск в составе пяти стрелковых диви­зий, девяти стрелковых и двух танковых бригад, трех танко­вых полков и трех танковых батальонов. Она должна была вый­ти к Краснодару, «как можно быстрее захватить Тихорецк с задачей отрезать силы противника при отходе их на Ростов». Вспомогательный удар намечалось нанести с целью обойти Но­вороссийск с северо-востока и освободить его, а предвари­тельно рекомендовалось перерезать железнодорожную магист­раль в районе Крымской. Общее наступление приказано было начать не позднее 12 января.

В ночь на 5 января генерал армии И. В. Тюленев выехал с группой офицеров в штаб Черноморской группы войск для подготовки плана наступательной операции. 10 января план был представлен в Ставку, а на следующий день утвержден.

Ой состоял йз Двух частей — Операций «Горы» и «Море». Цель операции «Горы» — прорвать вражескую оборону в направле­нии Ставропольской (30 км южнее Краснодара), выйти на ре­ку Кубань и освободить Краснодар. Если освобождение города потребует много времени, предусматривалось блокировать его частью сил, а главными силами развивать наступление на Тихорецк и далее на Батайск. В осуществлении операции «Го­ры» основные задачи возлагались на 56-ю армию. Справа от нее, на краснодарском направлении, должна была наступать 18-я армия с задачей разгромить главные силы 44-го армей­ского корпуса противника и выйти на реку Кубань восточнее Краснодара на участке Старокорсунская, Пашковская. В даль­нейшем предусматривалось развивать наступление на Тихо- рецк. На майкопско-белореченском направлении должна была наступать 46-я армия с задачей разгромить 49-й горнострелко­вый корпус, освободить частью сил Майкоп, а главными сила­ми выйти на Кубань в полосе Усть-Лабинская, Старокорсун­ская.

Авиационное обеспечение операции возлагалось на 5-ю воз­душную армию, имевшую к началу наступления 270 самоле­тов. С 12 января основные силы бомбардировочной и штурмо­вой авиации планировалось использовать в полосе 18-й армии для удара по опорным пунктам врага в районе населенных пунктов Котловина, Гунайка, Шаумян, а с 16 января все силы авиации переключались на поддержку 56-й армии.

Операция «Море» преследовала цель освободить Новорос­сийск и Таманский полуостров. Осуществление ее возлагалось в основном на 47-ю армию.

[marel1968]

5 января вместо командующего армией генерала А. А. Греч­ко, члена Военного совета бригадного комиссара Я. В. Гольденштейна и начальника штаба генерала А. А. Харитонова, переведенных в 56-ю армию, были соответственно назначены генерал А. И. Рыжов, полковник Г. А. Комаров и полковник Н. С. Кристальный.

Генерал А. И. Рыжов и ранее был связан с 18-й армией. Когда началась Великая Отечественная война, был комендан­том Рыбницкого укрепленного района на Днестре, потом он принял 296-ю стрелковую дивизию, которая позже также вошла в состав 18-й армии. Затем генерал А. И. Рыжов успешно командует соединениями 3-го гвардейского стрелкового корпу­са. И вот он снова вернулся в 18-ю армию, но теперь уже командующим.

Значительно изменился и боевой состав 18-й армии. 83-я горнострелковая, 32-я гвардейская и 383-я стрелковые дивизии, 8-я и 9-я гвардейские стрелковые бригады были переданы в состав 56-й и 47-й армий. 395-я стрелковая дивизия и 68-я морская стрелковая бригада вместе со своими полосами вновь вошли в 18-ю армию. Таким образом, к середине января 18-я армия имела в своем составе 16-й стрелковый корпус (236-я дивизия, 10-я и 107-я стрелковые бригады) под командованием генерала А. А. Гречкина, 353-ю и 395-ю стрелковые дивизии, 40, 68 и 119-ю бригады, 647-й армейский артиллерийский и 81-й гаубичный артиллерийский полки, а также 67-й полк гвардейских минометов. Всего на 14 января в армии было 17,7 тыс. человек, 270 орудий (с учетом войсковой артилле­рии) и 680 минометов (ЦАМО, ф. 371, он. 6367, д. 211, л. 19).

Во вражескую группировку, противостоящую 18-й армии, входили части 125-й и 198-й пехотных, 101-й легкопехотной, а также часть сил 46-й пехотной и 1-й горнострелковой дивизий. Она насчитывала 8,5 тыс. солдат и офицеров, около 270 орудий и 320 минометов (Там же).

Таким образом, войска 18-й армии превосходили противни­ка в людях и минометах в два раза, а в артиллерии силы сто­рон были равны.

В соответствии с полученной задачей командующий 18-й армией решил соединениями 16-го стрелкового корпуса, 353-й дивизии и 40-й мотострелковой бригады прорвать оборону про­тивника па направлениях Котловина, Хадыженский и Шау­мян, Хадыженский, окружить и разгромить основную его груп­пировку. В дальнейшем планировалось наступать всеми силами армии в направлении Суздальская (35 км западнее Бело­реченской), Пашковская (юго-восточная окраина Краснодара).

Войска армии продолжали совершенствовать боевую выуч­ку. В соответствии с требованиями последних приказов Нарко­ма обороны части и подразделения обучались ведению насту­пательных действий, имея одноэшелонное построение боевых порядков. Артиллерийские расчеты учились поддерживать ог­нем наступающие взводы, роты и батальоны, действуя в про­межутках между ними и на флангах. Учитывая, что предстоит наступать в горах, войска обучались ведению наступления на изолированных направлениях (вдоль дорог, троп, теснин, на перевалах) с широким применением возможных форм манев­ра. Большое внимание уделялось подготовке войск к штурму отдельных высот. Солдаты и командиры подразделений приоб­ретали навыки в блокировке вражеских дзотов и разведке мин­ных полей противника. В помощь бойцам и младшим команди­рам оперативный отдел армии и отдел боевой подготовки раз­работали и издали различные памятки и инструкции: «Памятка бойцу о наступлении в горах», «Памятка разведчику в горах», «Как обнаружить минное поле врага» и другие (ЦАМО,  ф. 371, оп. 6367, д. 53, л. 285-300, оп. 6386, д. 9, л. 167, 168).

Командиры дивизий, бригад и отдельных частей организо­вывали изучение нового Боевого устава пехоты, в который во­шли положения, отражавшие опыт Советской Армии за полто­ра года борьбы с сильным и жестоким врагом. В соответствии с требованиями нового устава проводились штабные трениров­ки и командно-штабные учения с учетом особенностей горной местности, времени года и характера предстоявших действий. При подготовке штабов командование уделяло особое внимание организации скрытого управления войсками. Для практическо­го показа требований и положений нового устава были прове­дены тактические учения усиленного батальона, а затем и стрелкового полка (ЦАМО, ф. 371, on. 6374, д. 3, л. 41— 58).

Росту боевого мастерства способствовала и умело организо­ванная партийно-политическая работа. Определенная заслу­га в этом принадлежала и армейской газете «Знамя Родины», ответственным редактором которой был В. И. Верховский, а корреспондентами С. А. Борзенко, Б. Е. Галантер, Б. Л. Милявский, И. С. Семиохин и другие.

18-19 декабря был проведен семинар на котором участники познако­мились с опытом агитационно пропагандистской работы в ча­стях и соединениях 56-й армии и опытом работы командования и политотдела 18-й армии с бойцами нерусской национально­сти. Выступившие от 18-й армии майор С. С. Пахомов, капи­таны А. С. Клюненко и Г. Н. Юркин рассказали об опыте 10-й стрелковой бригады и 328-й дивизии, в которых воевали представители 26 национальностей, о формах агитационно- пропагандистской и воспитательной работы с бойцами нерус­ской национальности (ЦАМО, ф. 276, оп. 832, д. 17, л. 478-489).

Стремление сделать все возможное для ускорения разгрома врага, для достижения победы выразилось у воинов 18-й армии и в активном участии в сборе денежных средств на строитель­ство танковых колонн и эскадрилий боевых самолетов. Только за двадцать дней января солдаты, сержанты, офицеры и генералы 18-й армии сдали в фонд обороны около 2,3 млн. рублей.

Особенно активное участие приняли воины 236-й и 395-й стрел­ковых дивизий, которые в общей сложности собрали 1,2 млн. рублей (ЦАМО, ф. 371, оп, 6386, д. 20, л. 66).

Благодаря напряженному труду служб тыла армии зна­чительно улучшилось снабжение войск боеприпасами и продо­вольствием. В связи с увеличением планируемой глубины опе­рации и удалением от Туапсинского шоссе армейскому авто­транспорту предстояла исключительно трудная задача: своевременно подвозить материальные средства с армейских баз в дивизии и бригады. К тому же из 1350 грузовиков, ко­торые находились в армии на 1 января 1943г., в начале меся­ца 714 машин были изъяты командованием группы и переда­ны 56-й и 47-й армиям (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 211, л. 8).

Для оказания квалифицированной медицинской помощи в 18-й армии было развернуто 10 стационарных госпиталей более чем на 2 тыс. коек. Кроме того, в войсках были созданы меди­цинские отряды, в состав которых входили два-три врача- хирурга и обслуживающий медицинский персонал. По мере удаления войск от стационарных госпиталей силами таких от­рядов предусматривалось развертывать полевые госпитали в 8—12 км от передовой линии.

Основной задачей инженерных войск как в период подго­товки, так и в период наступления была постройка новых, ре­монт и реконструкция имевшихся дорог и мостов, поддержа­ние их в хорошем состоянии.

По требованию Военного совета армии все командиры и штабы в полосе своих частей и соединений усилили разведку группировки противника, расположения его резервов, команд­но-наблюдательных пунктов, огневой системы, заграждений и оборонительных сооружений. Разведка велась постоянно и осуществлялась как наблюдением, так и организацией поис­ков. 9—10 января по приказу командующего армией в дивизи­ях и бригадах была проведена разведка боем, в результате которой было установлено, что основные усилия врага по-преж­нему направлены на удержание района Гунайка, станция Навагинская, Шаумян Противник значительно усилил оборону в районах перевала Елисаветпольский и Сарай-Горы, на труд­нодоступных направлениях установил инженерные загражде­ния. Ценные сведения об изменении группировки противника доставляли истребительно-диверсионные и партизанские от­ряды.

[marel1968]

В ночь на 11 января перебежчик сообщил командованию 353-й стрелковой дивизии о предстоящем отводе частей 1-й гор­нострелковой дивизии (ЦАМО. ф. 371, оп. 6376, д. 27, л. 307). Утром 14 января разведка 16-го стрел­кового корпуса вскрыла отход частей 101-й легкопехотной ди­визии в направлении на Гунайку. Отход, противника был за­фиксирован и перед 46-й армией. Но в полосе 56-й армии враг продолжал прочно оборонять занимаемые рубежи и совершен­ствовать оборону.

Доложив о сложившейся обстановке в штаб Черноморской группы, командующий армией принял решение немедленно пе­рейти в наступление.. В соответствии с ранее принятым реше­нием генерал А. И. Рыжов 14 января уточнил задачу 16-му стрелковому корпусу, который должен был наступать вдоль Туапсинского шоссе на Шаумян, Хадыженский, выйти на пути отхода основной группировки противника и во взаимодействии с 353-й стрелковой дивизией и 40-й мотострелковой бригадой, которые прорывали его оборону в направлении Котловина, Хадыженский, разгромить части 46-й пехотной, 101-й легкопе­хотной и 1-й горнострелковой дивизий. В дальнейшем 16-му стрелковому корпусу была поставлена задача наступать в на­правлении Кутаисская, Саратовская и совместно с левофлан­говыми соединениями армии (395-й стрелковой дивизией и 68-й морской стрелковой бригадой) разгромить 198-ю и 125-ю пехотные дивизии врага (ЦАМО. ф. 371, оп. 6367, д. 211, л. 216).

Наступление соединений 16-го стрелкового корпуса долж­на была поддержать армейская артиллерия, так как в его по­лосе оборона противника была наиболее укрепленной. Коман­дующий артиллерией разделил гвардейские минометы на две подгруппы: одной предстояло поддержать действия 353-й ди­визии и 40-й мотострелковой бригады, а другой — 16-го стрел­кового корпуса. (ЦАМО. ф. 371, оп. 6367, д. 211, л. 5-6). Дивизионная артиллерия использовалась в со­ставе артиллерийских подгрупп, а полковая и батальонная на­ходились в боевых порядках пехоты. В резерве командующего армией оставалась 119-я стрелковая бригада.

При постановке задач дивизиям и бригадам полосы наступ­ления им не отводились, а указывались только направления. Командование и штаб армии обращали внимание командиров соединений на то, что в ходе наступления в условиях горно-лесистой местности огневое обеспечение и тесное взаимодейст­вие артиллерии со стрелковыми частями приобретут особое зна­чение.

С первых же дней наступления войскам армии пришлось преодолевать ожесточенное сопротивление противника, кото­рый подготовил командные высоты к длительной обороне на доступных для наступления направлениях. Январь — февраль на Северном Кавказе — наиболее трудное время для наступательных действий. Дожди, снегопады, слякоть, разбитые доро­ги затрудняли, а иногда и вовсе исключали маневр силами и средствами. Бурные потоки горных рек разрушали дорожные сооружения и выводили из строя и без того труднопроходимые горные дороги и тропы. Даже гужевой транспорт и артилле­рийские тягачи не всегда могли по ним пройти. В теснинах — пробки, на обочинах — вышедшие из строя машины, впереди — вражеский опорный пункт, поливающий свинцовым огнем. И тем не менее воины 18-й армии шли в атаку, нередко по снегу, глубина которого доходила до 1 м, тащили артиллерий­ские орудия и несли минометы, блокировали и уничтожали опорные пункты противника и продвигались вперед.

[marel1968]

К исходу 16 января 16-й стрелковый корпус и 353-я стрел­ковая дивизия продвинулись на 2—8 км, освободили ряд насе­ленных пунктов — Котловину, Гунайку, Пшиш, Шаумян, пре­вращенные гитлеровцами в пепелища и груды развалин (ЦАМО, ф. 276, оп. 811, д. 200, л. 56). Воины знали, что такая же участь могла постигнуть такие Нефтяные центры Кубани, как Хадыженский, Нефтяная, Нефтегорск, Апшеронский. Необходимо было ускорить их освобождение. 22 января в штаб 18-й армии прибыли генералы И. В. Тюленев и И. Е. Петров. Они потребовали более реши­тельно вести боевые действия по разгрому отходившего про­тивника, не ввязываться в затяжные бои за отдельные опор­ные пункты врага, смело их обходить, блокировать и развивать наступление в глубину, чтобы как можно быстрее выйти на реку Кубань и форсировать ее восточнее Краснодара. Генерал Петров в разговоре с генералом Рыжовым сказал: «Концентри­руя силы на определенных направлениях, необходимо прорвать фронт вражеской обороны, отказаться от борьбы за высоты. Даже такие высоты, как горы Гейман и Лысая, никакого зна­чения уже не имеют. Поэтому, ни в малейшей степени не смущаясь, что противник занимает отдельные высоты, смело обходите их, стремитесь как можно глубже проникнуть в его оборону» (ЦАМО, ф. 276, оп. 811, д. 200, л. 109).

К 25—26 января 40-я мотострелковая бригада и части 353-й стрелковой дивизии, тесно взаимодействуя с левофланговыми соединениями 46-й армии и партизанскими отрядами Майкоп­ского и Нефтегорского соединений под командованием секре­тарей Краснодарского крайкома партии М. С. Попова и В. И. Хомякова, выбили части 46-й пехотной дивизии врага из Нефтяной и Хадыженского. А 9-я горнострелковая и 31-я стрелковая дивизии 46-й армии к этому времени освободили Майкоп, Нефтегорск и Апшеронск.

395-я стрелковая дивизия и 68-я стрелковая бригада 18-й армии, прорвав оборону частей 198-й и 125-й пехотных дивизий противника, развернули наступательные действия в направле­нии на Саратовскую, стремясь выйти на тылы вражеской груп­пировки, отходившей под ударами 353-й стрелковой дивизии и 119-й стрелковой бригады. Командование 17-й полевой армии вынуждено было ускорить отход 46-й пехотной, 101-й легко­пехотной и 1-й горнострелковой дивизий на правый берег реки Кубань. Перейдя к решительному преследованию врага, войска 18-й армии сбивали арьергарды противника, блокировали от­дельные наиболее укрепленные опорные пункты и 1 февраля вышли на левый берег реки Кубань восточнее Краснодара в районе Тауйхабль, Шабанохабль, Вочепший. Темпы преследо­вания гитлеровцев советскими войсками значительно возросли. Если за первые 12 дней (14—26 января) армия продвинулась на правом фланге на 35—40 км, а на левом и в центре до 8 км, то за последующие 6 дней (27 января — 1 февраля) она пре­одолела 70—75 км.

[marel1968]

К 3 февраля правофланговые соединения 56-й армии, раз­громив 1-ю словацкую моторизованную дивизию, вышли в район Лакшукая (10 км юго-восточнее Краснодара). Дальней­шее наступление армии было остановлено на заранее подготов­ленном рубеже Лакшукай, Тахтамукай.

К этому времени 46-я армия, наступавшая в направлении Белореченская, Усть-Лабинская, вышла к Кубани и успешно форсировала ее в районе Усть-Лабинская, Васюринская.

В ходе преследования противника части 9-й горнострелковой и 31-й стрелковой дивизий 29 января освободили от гитлеров­цев Белореченскую, а 1 февраля 9-я горнострелковая дивизия во взаимодействии с войсками 37-й армии выбила противника из Усть-Лабинской.

Таким образом, к началу февраля войска Черноморской группы освободили значительную часть Краснодарского края. Они вышли к Кубани, но форсировать ее с ходу главными си­лами, как планировалось, на участке Старокорсунская, Пашковская из-за сильного сопротивления врага не смогли.

3 февраля войска 18-й армии вновь попытались форсировать Кубань. Командующий армией принял решение, прикрывшись частью сил с востока у Старокорсунской, главными силами на­ступать на Пашковскую. Это должно было способство­вать и успешному продвижению войск 56-й армии, наносившей удар непосредственно на Краснодар. Однако выполнение зада­чи затруднялось из-за отсутствия боеприпасов и отставшей артиллерии. Не хватало и продовольствия. Военный совет ар­мии принял все меры, чтобы наладить снабжение войск: изы­скивались транспортные средства, была привлечена авиация, но метеорологические условия затрудняли ее действия. Лишь отдельным экипажам самолетов По-2 удавалось доставить необ­ходимый груз, что не могло даже частично удовлетворить по­требности войск. Требовались экстренные и действенные меры для восстановления в кратчайшие сроки путей подвоза и обес­печения продвижения по ним отставшей артиллерии. Инже­нерные части 18-й армии были полностью переключены на обеспечение продвижения войск, восстановление и размини­рование дорог. Работы не прекращались даже ночью. Однако инженерно-саперные части не могли самостоятельно спра­виться со всем объемом работ. На помощь пришло населе­ние освобожденных районов. Начальник инженерных войск армии полковник Е. М. Журин и начальники инженерных служб соединений постоянно проявляли инициативу и на­ходчивость в инженерном обеспечении боевых действий войск армии.

Уже к исходу 3 февраля первые машины с боеприпасами и тягачи с артиллерийскими орудиями стали подходить к глав­ным силам армии (ЦАМО, ф, 371, on. 6367, д. 217, л. 22). Хотя это была еще минимальная помощь в обеспечении действий войск, но и она позволила продолжить наступление. 353-я стрелковая дивизия, 119-я стрелковая бригада в ночь на 4 февраля приступили к форсированию Кубани у Старокорсунской. Лед на реке был непрочным, а во многих местах подорван противником. Поэтому частям при­шлось в очень сложных условиях преодолевать реку и выхо­дить на правый берег Кубани небольшими группами, где они

были встречены сильным огнем противника. Завязались оже­сточенные бои. Лишенные эффективной артиллерийской поддержки, части 353-й стрелковой дивизии и 119-й стрелковой бригады не могли развить успеха и вынуждены были, отбивая многочисленные контратаки противника, отойти на левый берег Кубани.

Войска Северо-Кавказского фронта (Северо-Кавказский фронт образован 24 января 1943 г. в основном из войск Северной группы Закавказского фронта) под командованием генерал-полковника И. И. Масленникова (член Военного сове­та — генерал-майор А. Я. Фоминых, начальник штаба — генерал-майор А. А. Забалуев) 24 января освободили Армавир, 30 января — Тихорецк и вышли к Азовскому морю в полосе Новобатайск, Ейск. Пути отхода противника через Ростов были отрезаны. Для выхода полумиллионной группировки вра­жеских войск оставался единственный путь — на Таманский полуостров. Поэтому удержание Краснодара и Новороссийска приобрело для гитлеровского командования жизненно важное значение.

Ставка Верховного Главнокомандования решила сосредото­чить основные усилия Черноморской группы для разгрома но­вороссийской группировки противника, что позволило бы в дальнейшем выйти на Таманский полуостров и закрыть остав­шиеся пути отхода врага в Крым. Для этого предусматрива­лось повернуть 56-ю армию на запад и наступать в общем направлении Львовская, Крымская, перерезать железную дорогу Новороссийск — Краснодар и во взаимодействии с 47-й армией разгромить новороссийскую группировку про­тивника.

18-й армии было приказано главными силами форсировать реку Кубань на участке Старокорсунская, Шабанохабль и во взаимодействии с 46-й армией освободить Краснодар.

4 февраля задача 18-й армии была уточнена. Чтобы быстрее уничтожить северокавказскую группировку врага, главные си­лы которой действовали в районе Краснодар, Тимашевская, Крымская, Ставка Верховного Главнокомандования приказала усилить удар 56-й армии на Крымскую, для чего повернуть 18-ю армию на запад с задачей выйти к Троицкой (80 км за­паднее Краснодара) и соединиться с 9-й и 37-й армиями. Вы­полнением этой задачи завершалось окружение всей тимашевско-краснодарской группировки врага.

5 февраля Ставка Верховного Главнокомандования переда­ла Черноморскую группу в состав Северо-Кавказского фронта.

Получив новую задачу, генерал А. И. Рыжов основ­ные усилия сосредоточил на своем левом фланге. 353-я стрелковая дивизия и 119-я стрелковая бригада были выведены с правого фланга армии и переброшены в район

Лакшукая, где неоднократные попытки 236-й стрелковой ди­визии и 68-й бригады прорвать оборону 198-й немецко- фашистской пехотной дивизии не имели успеха. Она под­держивалась большим количеством артиллерии с юго-восточ­ных окраин Краснодара, пользовалась хорошо развитой сетью дорог и обладала большими транспортными возможностями. Это позволяло гитлеровцам широко маневрировать силами и средствами для парирования ударов войск 18-й армии. Кро­ме того, ведению обороны способствовали заблаговременно и хорошо укрепленная местность, многочисленные мелкие вод­ные преграды и населенные пункты. Несмотря на ожесточен­ное сопротивление врага, в ночь на 10 февраля войска армии прорвали оборону, освободили Шабанохабль, Лакшукай и по­дошли к реке Кубань южнее Пашковской. Сложилась благо­приятная обстановка для нанесения удара по Краснодару с юго-востока и освобождения его восточных окраин. Гитлеров­ские войска, находившиеся южнее Краснодара, оказались под угрозой окружения.

Учитывая сложившуюся обстановку, командование Черно­морской группы войск приказало командующему 18-й армией сосредоточить основные усилия вдоль левого берега реки Ку­бань и наступать в западном направлении на перехват узла дорог у Яблоновского, чтобы отсечь врага от Краснодара. «Бы­стро, смело и решительно продвигаться вперед, отрезая про­тивника от переправ через реку Кубань» — так сформулировал задачу 18-й армии начальник штаба Черноморской группы войск генерал А. Г. Ермолаев в разговоре с полковником Н. О. Павловским — начальником штаба 18-й армии (ЦАМО, ф. 371, оп. 6367, д. 217, л. 29). В даль­нейшем армия должна была наступать на Троицкую и содей­ствовать главным силам фронта в окружении тимашевско- краснодарской группировки противника.

[marel1968]

С утра 11 февраля 395-я и 353-я стрелковые дивизии, 68-я и 76-я стрелковые бригады перешли в наступление в западном направлении вдоль левого берега Кубани, прорвали оборону врага вдоль канала Козет до Тахтамукая (Октябрьский) и, преодолевая упорное сопротивление 198-й пехотной и 101-й лег­копехотной дивизий, продвигались на Яблоновский.

236-я стрелковая дивизия и 10-я стрелковая бригада, вый­дя на правый берег Кубани в районе Пашковской, стали очи­щать восточную часть Краснодара от противника, который при отходе методично разрушал город — взрывал и сжигал школы, музеи, городские учреждения, театры и дома (ЦАМО, ф. 276, оп. 832, д. 4, л. 67).

12 февраля Советское информбюро сообщило об освобожде­нии Краснодара войсками 18-й и 46-й армий. В числе соеди­нений,- первыми ворвавшихся в город, была указана 10-я стрел­ковая бригада подполковника Н, М. Ивановского (См.: Сообщения Советского информбюро, т. 4. Январь — июнь 1943 года. М„ 1944. с. 113). Действия 18-й армии высоко оценил Военный совет Черноморской груп­пы войск. В специальном приказе было отмечено, что армия в зимних условиях, в горах, без дорог, преодолевая сопротивле­ние противника, в течение месяца вела наступление, очистила от врага обширный район к северо-востоку от Туапсе и северо- западнее Майкопа вплоть до реки Кубань и закончила свое наступление освобождением Краснодара (ЦАМО, ф. 371, оп. 6365, д. 6, л. 35).

За время наступательных действий армия уничтожила око­ло 2,5 тыс. гитлеровских солдат и офицеров, взяла несколько сот пленных, захватила в качестве трофеев около 30 танков, 180 артиллерийских орудий, более 300 автомобилей, большое количество боеприпасов и другого военного имущества (ЦАМО, ф. 224, on. 934, д. 67, л. 164—166).

После освобождения Краснодара советские войска продол­жали наступление в западном направлении. К этому времени соединения 18-й армии были переданы в состав 46-й и 56-й ар­мий, а полевое управление вместе с тыловыми частями и уч­реждениями выведено в Туапсе.

[marel1968]

БОРЬБА ЗА НОВОРОССИЙСК

1. УДАР НА НОВОРОССИЙСК С МОРЯ

К началу января 1943 г. 47-я армия Черноморской группы войск сражалась за Новороссийск в полосе от Абинской, гора Сахарная Голова, восточная окраина Новороссийска в районе цементного завода «Октябрь» и.далее по восточному берегу Цемесской бухты. Ей противостояли дивизии 44-го и 5-го ар­мейских корпусов 17-й немецкой армии. Чтобы удержать занимаемый рубеж, надежно обеспечить коммуникации, связы­вающие его с Крымом, гитлеровское командование в январе 1943 г. развернуло строительство оборонительных позиций на Таманском полуострове и на подступах к нему. На укреплении и усовершенствовании этих позиций работали гитлеровские сол­даты и согнанные оккупантами местные жители. Вскоре пози­ции гитлеровцев были превращены в сильный, глубоко эшело­нированный оборонительный рубеж, получивший название Го­лубой линии. Его передний край на новороссийском направ­лении проходил в районе Крымская, Неберджаевская, гора Долгая, гора Сахарная Голова, Новороссийск, по западному берегу бухты до горы Мысхако. Новороссийск с окружающими его горами являлся важнейшим узлом обороны противника, ключом ко всей Голубой линии. Система артиллерийского, ми­нометного и пулеметного огня позволяла противнику вести при­цельный фронтальный и фланговый огонь перед передним краем обороны по всему побережью Цемесской бухты, району Мысхако, дороге Геленджик — Новороссийск.

К 5 января штаб Черноморской группы войск разработал план разгрома новороссийской группировки противника, осво­бождения Новороссийска и изгнания врага с Таманского полу­острова, получивший условное название операция «Море», для осуществления которой планировалось привлечь войска 47 -й армии и силы и средства Черноморского флота. Начало операции было намечено на 12 января. Планом Черноморской группы войск намечалось высадить морской десант в составе 255-й и 83-й Краснознаменных морских и 165-й стрелковой бригад со средствами усиления в тыл противнику в районе Южной Озерейки. В дальнейшем намечалось нанести, одновременный удар с юго-запада, севера и вос­тока соединениями 47-й армии и десанта по Новороссийску, разгромить вражеские войска, овладеть городом и портом, а затем наступать на Таманский полуостров. За час до высадки основного планировалась высадка демонстративного штурмо­вого отряда в составе усиленного батальона в район Станички и небольшого воздушного десанта в район Глебовка, Васильевка. Их отвлекающие действия должны были создать благо­приятные условия для высадки основного десанта и помочь ему ударом с юго-запада овладеть городом. 11 января Ставка ВГК утвердила представленный план.

Оперативно-стратегическая обстановка, сложившаяся на самом крайнем левом крыле советско-германского фронта, требовала от войск Черноморской группы активных действий. 12 января, не закончив полностью сосредоточение и подготовку к операции, войска 47-й армии начали наступление. Стоял сплошной густой туман. При такой погоде нечего было и ду­мать о применении авиации. Артиллерия и минометы при край­не ограниченной видимости подавляли оборону противни­ка. Несмотря на героические усилия солдат и офицеров, в течение нескольких дней оборону врага северо-восточнее города прорвать не удалось. После перегруппировки, подтягивания артиллерии, подвоза боеприпасов, дополнительной разведки 26 января наступление возобновилось. Целую неделю соедине­ния 47-й армии пытались сломить сопротивление вра­га (См.: История второй мировой войны 1939—1945. т. 0. М., 1970, с. 100). Видя, что армия не может прорвать оборону противни­ка, командующий Черноморской группой войск генерал И. Е. Петров принял решение начать десантную операцию, что­бы ударом на Новороссийск с моря помочь 47-й армии в осуществлении прорыва, а затем, совместными усилиями разгро­мив новороссийскую группировку врага, овладеть городом. Генерал И. Е. Петров, член Военного совета С. Е. Колонии вы­ехали на вспомогательный пункт управления (ВПУ) группы, который находился на девятом километре Новороссийского шоссе. На ВПУ уже находились заместитель начальника штаба группы генерал П. М. Котов-Легоньков, старший помощник начальника оперативного отдела группы подполковник М. И. Повалий и другие офицеры штаба (ЦАМО. ф. 371, оп. 0367, д. 317, л. 33-35).