Перейти к содержимому


Фотография

163 МОТОРИЗОВАННАЯ ДИВИЗИЯ


  • Авторизуйтесь для ответа в теме
В теме одно сообщение

#1 marel1968

marel1968

    Полковник

  • Admin
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 8 689 сообщений
  • Пол:Женщина
  • Город:Санкт-Петербург

Отправлено 01 Май 2014 - 20:19

СОСТАВ

529 и 759 моторизованный полк,
25 танковый полк (до 25.8.41 г.),
365 артиллерийский полк,
204 отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
320 отдельный зенитный артиллерийский дивизион,
177 разведывательный батальон,
230 легко-инженерный батальон,
248 отдельный батальон связи,
172 артиллерийский парковый дивизион,
298 медико-санитарный батальон,
148 автотранспортный батальон,
122 ремонтно-восстановительный батальон,
20 рота регулирования,
334 (274) полевая хлебопекарня,
91 дивизионная артиллерийская мастерская,
457 полевая почтовая станция,
198 полевая касса Госбанка.

Период в армии
22.6.41-15.9.41 

Переформирована в 163 стрелковая дивизия

данные с сайта http://bdsa.ru/



#2 marel1968

marel1968

    Полковник

  • Admin
  • PipPipPipPipPipPipPipPipPipPip
  • 8 689 сообщений
  • Пол:Женщина
  • Город:Санкт-Петербург

Отправлено 01 Май 2014 - 22:23

(из сборника "Память", Лениздат, 1987 г.)

ДЕРЖАЛИ ОБОРОНУ

Через сорок лет я снова побывал в тех местах, где проходили кровопролитные бои 163-й моторизованной дивизии с немецко-фашистскими захватчиками.

Спасибо малтским юным следопытам: это они организовали встречу участников  того памятного жесточайшего боя. Встреча прошла замечательно и была очень полезна как для нас, так и для ребят и учителей малтской средней школы, жителей поселка и ближайших хуторов. Многие из старожилов до сих пор помнят все, что произошло на их глазах 3 июля 1941 г.

Получилось так, что среди собравшихся в Малте ветеранов я оказался самым осведомленным. Может быть, этому способствовала моя должность (в то далекое время я был адъютантом командира 529-го мотострелкового полка). Участники встречи обязали меня написать о бое, в котором погибло около 1500 воинов. Бой был неравным: фашисты тогда имели многократное численное превосходство в живой силе и технике, особенно в авиации.

Долгое время никто из жителей Малты, да и всего Ре­зекненского района, не знал, какие же воинские части, под чьим командованием, так стойко оборонялись на Гаркалнских высотах. Сегодня, благодаря красным следопытам малтской средней школы и  Вилянского музея боевой славы, многое извлечено из небытия.

…………………..

Наша дивизия из Гатчины к Даугавпилсу шла своим ходом (предполагалось занять оборону на Даугаве). Но ко времени нашего подхода город уже был занят немецкими войсками. Короткий отдых в Резекне и —приказ: занять оборону на Гаркалнских высотах…

Погода выдалась хорошая. Ярко светило солнце. Земля парила после прошедших дождей. Лес, невысокие кустарники наполнены безмятежным птичьим щебетом. Но хорошая погода нас не радовала: она хороша и для полетов немецкой авиации.

Подразделения нашего полка выдвинулись на рубеж обо­роны и расположились согласно приказу, полученному ночью. Закипела работа: рыли окопы, соединяли их ходами сообще­ния. Артиллеристы готовили огневые позиции для своих пушек. Времени на подготовку оборонительных позиций очень мало, и люди работали, не думая об отдыхе.

Полк готовился встретить непрошеных гостей.

Они не заставили долго ждать. Примерно в восемь часов утра на шоссе, со стороны Даугавпилса, появилось несколь­ко автомашин с пехотой. Их сопровождали мотоциклисты. Это была, скорее всего, головная походная застава гитлеровцев.

Колонну автомашин противника обстреляла наша артилле­рия. Первыми же залпами артиллеристы довольно точно на­крыли пехоту и мотоциклистов. Немцы повыскакивали из ма­шин, рассредоточились и залегли — кто в придорожной ка­наве, кто в ложбинах. Наши артиллеристы сделали еще не­сколько выстрелов и умолкли: надо экономить снаряды, ведь главный бой — впереди.

Но тут по нашей артиллерии открыла огонь дальнобойная артиллерия противника. Началась дуэль. Как позже выясни­лось, у нас потерь не было: вовремя сменили огневые пози­ции. Тем временем немцы на шоссе, погрузив на машины уби­тых и раненых, убрались восвояси. Артиллерийская дуэль по­степенно утихла.

...Потянулись бесконечные томительные минуты ожидания очередной атаки. Прошел час. И вдруг над нами появился наш «У-2». Облетел огневые позиции, покружил над артиллери­стами и скрылся в северо-восточном направлении. Говорили, что это командир дивизии проверял маскировку в расположе­ние войск.

Только успел скрыться наш самолет, появился немецкий разведчик — «рама». Цель его визита была ясна: засечь ог­невые позиции пехоты, расположения артиллерии. Наши зенит­ные средства — счетверенные пулеметные системы и спарен­ные ДШК — открыли огонь. Конечно, никакого вреда развед­чику они не причинили. Стреляли по самолету и красноармей­цы— из винтовок, ручных пулеметов...

Прошло всего несколько минут — наверное, ровно столько, чтобы самолет успел доставить сведения. И вражеская артил­лерия открыла по высоте ураганный огонь. Первыми же зал­пами вся маскировка из травы и веток была разметана. «Мо­лотила» немецкая артиллерия примерно минут 15—20. За­тем — яростная бомбежка. Снова артогонь, к нему присоеди­нились минометы...

Казалось, ничего живого на высоте не должно остаться. Но нет, наши воины окопались неплохо. Конечно, потери были, и немалые. Особенно среди связистов, восстанавливавших порванную связь под любым огнем.

Со стороны Дугавпилса опять появились автомашины с пехотой. Их сопровождали танки и мотоциклы. Не доезжая 600-700 метров до нашей обороны, пехота высадилась из машин, приняла боевые порядки и под прикрытием танков двинулась вдоль дороги, к нашим окопам.

Опять артобстрел, ответный огонь по танкам и пехоте противника. Но и эта атака сорвана!

Неудачные попытки с ходу протаранить оборону, видно, озлобили немцев. С новым ожесточением они обрушили на нас  всю мощь артиллерии и авиации. Фашисты не жалели снарядов и бомб — в течение целого часа с земли и воздуха утюжили непокорную высоту.

Чувствуя, что в районе шоссе нашу оборону прорвать трудно, противник начал прощупывать фланги и стыки полка с  правыми и  левыми соседями. А стыки войск всегда были слабым местом в системе обороны.

Третья атака. Пехота при поддержке танков ударила по левому флангу нашего полка...

Трудно бы нам пришлось, если бы не поработала так хорошо полковая артиллерия! Командир батареи А. Гольдберг подпустил танки противника на близкое расстояние и прямой наводкой, почти в упор, расстрелял их. А по пехоте, шедшей под прикрытием танков, открыл огонь шрапнелью. Левофлан­говые подразделения второго стрелкового батальона открыли ружейно-пулеметный огонь, к ним присоединились стрелки ба­тальона 759-го полка. Гитлеровцы, понеся потери, снова от­катились назад.

...В который раз артиллерия и авиация противника оже­сточенно «обрабатывают» бомбами и снарядами передний край нашей обороны?.. Особо интенсивный огонь немцы сосредо­точили на правом фланге полка, на стыке со сводным Двин­ским полком, который тоже защищал высоту. Было видно: на этот раз противник замышлял наступление, а может быть, и прорыв обороны именно здесь.

Под прикрытием артиллерийского огня пехота гитлеров­цев накапливалась в мертвом пространстве переднего ската Гаркалнской высоты. Тут, нужно сказать прямо, большая вина наших наблюдателей, которые просмотрели просачивание про­тивника в мертвое пространство.

Как только вражеский артиллерийско-пулеметный огонь был перенесен в глубину обороны и в район шоссе, отсекая тем самым подход наших резервов, пехота перешла в атаку. Пьяные гитлеровские солдаты шли ускоренным шагом. Не­которые наигрывали на губных гармошках. Немцы не стре­ляли, хотя у всех автоматы висели на груди и в любое время готовы были к действию. Мы поняли: психическая атака. Бы­ло видно, как за первой шеренгой из мертвого пространства выходила вторая, затем третья... Все ближе они к переднему краю обороны.

...Почему не стреляют наши красноармейцы? Ведь не все же погибли под бомбами и снарядами — видно, как в окопах копошатся люди. Неужели оцепенели от страха? Нет, они подпускают врага ближе, чтобы наверняка скосить фашистов ружейно-пулеметным огнем.

Но медлить больше нельзя! Один из наших командиров лег за пулемет и нажал гашетку. Свинцовый ливень несколько раз прошелся по цепи наступающих. Это было сигналом для мас­совой стрельбы из винтовок и автоматов. Полетели в гитлеров­цев и ручные гранаты.

И — дрогнули стройные ряды, перемешались шеренги. Бро­сая убитых и раненых, побежали гитлеровцы в спасительное мертвое пространство. Но их настиг огонь минометов, до этого молчавших. На этот раз немцы не подбирали убитых и ра­неных — было не до того...

Наши бойцы и командиры сражались геройски, но проти­востоять вооруженному до зубов врагу было трудно. Обстановка с каждым часом обострялась. Дивизия понесла большие потери.

Вот в это время (было около 13 часов) на КП командира полка Балдина прибыл командир дивизии генерал-майор И. М. Кузнецов. Первое, что он сделал, — отдал приказ об эвакуации всех раненых.

А положение ухудшалось... На правом фланге нашего 529-го мотострелкового полка, на стыке со сводным Двинским полком, прорвались танки — нависла угроза выхода противника в тыл первого стрелкового батальона и окружения его. Да и не только его, а всех уцелевших остатков дивизии.

В эти минуты я получил от командира дивизии приказ: силами тех красноармейцев, которые скрывались от огня в пространстве обратного ската высоты, контратаковать противника, а если удастся, то и выбить его с занятых позиций. И любой ценой сдержать продвижение немцев хотя на полчаса.

Сигнал для отхода — красная ракета. Если ракеты не будет, через полчаса отходить без сигнала.

Как я понимаю, командир дивизии принял это крайнее решение с целью вывести из-под огня и сохранить оставшиеся силы; закончить эвакуацию раненых; вывести и сохранить боевую технику.  И это было единственно верное решение.  

Время идет, медлить нельзя. Накинул плащ, взял пистолет-пулемет системы Дегтярева (ППД) с двумя полными магазинами патронов, к пряжкам полевых ремней прицепил две гранаты.

Перебежал шоссе и залег в кювете. Над головой пронеслось несколько запоздалых пуль. Оглянулся. Все, кто был на командном пункте, вытянулись в цепочку и, под прикрытием кустарника, начали пробираться к ближайшему лесочку. В середине группы — генерал. Его красные лампасы видны были издали. Почему он не сменил генеральское обмундирование на обычное командирское? Ведь так легко можно стать добычей снайпера.

Отполз немного в сторону и, под прикрытием деревьев и кустарника, двинулся, где перебежками, а где и ползком.

В мертвом пространстве ската высоты Гаркалны скопи­лось около пятисот никем не руководимых красноармейцев. Чуть ли не всеми родами войск была представлена эта неорганизованная масса людей: пехотинцы, саперы, связисты, танкисты, даже несколько моряков...

Вот этих людей и нужно поднять в атаку на противника. Выбить немцев с высоты и удержать ее полчаса. Задача предстояла нелегкая. Но выполнить ее надо. Любой ценой!

Первое, что я сделал, — попытался, чтобы скопившиеся здесь люди обратили на меня внимание. Вышел в центр.

— Слушай мою команду! — Голосовые связки в то время позволяли, чтобы все, кто здесь был, меня услышали. Си­девшие и лежавшие вскочили.

Мысль работала со скоростью молнии, а может, и того бы­стрей. Принял решение: отделить раненых от здоровых и от­править их подальше от места боя, на восток. В этом мне по­могли лейтенант-узбек (фамилию, к сожалению, не помню), несколько младших командиров, в том числе сержант Кулахметов из Казахстана, рядовой с Украины Парамонов.

Раненых под командой политрука направил вдоль подно­жия высоты, по мертвому пространству, к восточному краю ржаного поля. Разъяснил дальнейший путь движения по лесу, с выходом на шоссе возле озера Вертукшне. Считал, что так можно пробиться на восток, а там — попасть в какое-нибудь лечебное заведение.

Оставшихся — их было около 200 человек—собрал бли­же к себе, объяснил задачу. Сигналом отхода будет моя команда. Отходить по тому пути, по которому ушли раненые. Тем, у кого нет оружия, взять его у раненых. Неподалеку, на пункте боепитания второго стрелкового батальона, взяли руч­ные гранаты, винтовочные патроны.

...В атаку поднялись все. Шли ускоренным шагом. Слиш­ком ретивых, забегавших вперед, останавливал окриком.. Как только вышли из мертвого пространства и поднялись на вы­соту, открыли огонь из винтовок и пистолетов-пулеметов (их было пять) по немецким солдатам. Подойдя ближе, бросили несколько гранат. Такой дерзкой атаки с нашей стороны они, наверное, не ожидали, штыкового удара не приняли. Ведя беспорядочный огонь, гитлеровцы откатились за гребень вы­соты. Мы заняли оборону, расположившись в воронках от артснарядов и авиабомб, благо их было много.

Немцы молчали. Наступила тишина — такая, что было слышно, как поют птицы. Полчаса назад здесь был ад, земля дрожала от разрывов бомб и снарядов. И вдруг — птицы...

Наблюдатели до боли в глазах всматривались в небо на северо-восток: не появилась ли красная ракета — сигнал к от­ходу? Ракеты не было. Я с нетерпением посматривал на стрел­ки часов — они словно остановились. До намеченного времени оставалось еще долгих десять минут.

 И тут налетела немецкая авиация. В воздухе появились бомбардировщики и истребители. Самолеты выстроились в ка­кое-то чертово колесо, бомбили и обстреливали нас из пулеметов. На боевом развороте истребители чуть ли не по земле крылом чертили.

Какой-то маленький осколочек пробил мне нижнюю губу, вдавил внутрь передний зуб и остался во рту. Первые мгновения думал, что убит. Пошевелил пальцами, руками, ногами. Ничего, двигаются. Выплюнул осколок. И тут же пожалел - надо было оставить на память. Попробовал найти, как будто это сейчас самое главное...

Появились убитые, раненые. А самолеты все кружили над нами, бомбили и стреляли.

И вот, наконец, минутная стрелка достигла назначенной цифры. Надо отходить. Собрали всех раненых. Самолеты к этому времени улетели за новым смертоносным грузом. Но открыли пушечный огонь танки, до сих пор молчавшие. И вдруг на опушке леса заговорила наша противотанковая пушка! Это дало возможность отходящим скатиться в спасительное мертвое пространство.

С Парамоновым и еще несколькими бойцами мы остались на высоте, чтобы прикрыть отход. Группу ушедших возглавил старший сержант Кулахметов. Я видел, как люди вышли из мертвого пространства, прошли по краю ржаного поля и скрылись в лecy.

Теперь можно отходить и нам. Отдал команду. Но тут нас обстреляли танки. Погибло еще несколько человек. В живых остались двое — украинец Парамонов и автор этих строк. Вот и знакомое поле. Дальше пошли тем же путем, что и наши товарищи.

Так ценой жизни  нескольких десятков людей была спасена жизнь тысяч бойцов и раненых. Были обеспечены отход основных сил дивизии на восток, вывод из-под удара техники  и вынос боевых знамен.

Я выполнил данное мне поручение. Написал все от чистого сердца, без преувеличений и прикрас. Написал так, как было в действительности. Все, что помню. Разве такое забывается?..

В. Т Е Н Я Е В