(из сборника "Память", Лениздат, 1987 г.)
ГОРОД ВСТРЕЧАЕТ ГВАРДИЮ
Прошло более сорока лет с 8 июля 1945 года. Жители великого города Ленина встречали тогда свою Ленинградскую гвардию, прошедшую с боями тысячи фронтовых дорог на пути к Победе над гитлеровской Германией. Долгожданная весть о Победе пришла к ним в Курляндию.
10 мая капитулировала курляндская группировка фашистских войск, а к 15 мая закончилось ее разоружение. Быстро пролетели еще две недели, и мы вновь покидаем недавно построенные землянки, толком не успев их обжить. Все с радостью восприняли весть о том, что возвращаемся в Ленинград. А для нас, ленинградцев, это был двойной праздник: мы возвращались к себе домой.
Вновь загудела под тысячами солдатских сапог бывшая фронтовая дорога. Нескончаемый поток людей и машин устремился на восток. Шли легко и весело, с шутками-прибаутками, радостью на душе: пришла долгожданная Победа и воцарился мир на истерзанной земле. Погода была под стать общему настроению: такая сухая, солнечная, теплая, что лучшей и не пожелаешь.
При входе в деревни и села, вернее — у тех мест, где раньше они стояли, нас встречал полковой духовой оркестр. Колонна подтягивалась, куда-то исчезала усталость, и мы четким шагом проходили мимо оркестра, окруженного ребятишками. К дорогам, едва на них появлялись первые колонны корпуса, выходили приветствовать гвардейцев все жители окрестных селений — от древних стариков до малых детей. Тепло и сердечно, хлебом и солью, цветами встречали они нас.
Позади остались сотни километров пути. Мы шли через выжженные деревни и села Ленинградской области, в которых почти не оставалось домов. Их жители ютились в землянках, сараях и погребах, на полях не было видно ни коров, ни лошадей. Сжималось сердце при виде опустошенной, искалеченной войной земли.
Прошли Гатчину. До Ленинграда осталось всего 40 километров. Скоро будем дома!
Мы все ждали встречи с Ленинградом, но никто из нас не ожидал, что она будет такой торжественной. А в это время на южных шоссе стучали молотки и топоры, строители спешно возводили триумфальные арки. Радио в «Последних известиях» всякий раз сообщало о нашем приближении. Нас тоже ждали.
7 июля наш 192-й гвардейский Ленинградский, ордена Александра Невского стрелковый полк остановился на привал у Пулковских высот. Отсюда, взломав долговременную оборону врага, гвардейские полки ушли освобождать родную землю от фашистских захватчиков, и сюда они вернулись победителями.
Погасла вечерняя заря, и белая ночь опустилась на землю. Замолкли голоса, заснули солдаты.
Новый день вставал над землей. Белыми лебедями плыли в чистом небе облака. И вдруг — гроза. Салютом победители прозвучали громовые раскаты. На землю обрушился теплый, освежающий ливень, промочив нас до нитки. Укрыться было нечем, все отправили с обозом: шинели, плащ-палатки, вещмешки, оставили только оружие и каски. Но никто не ворчал, настроение было праздничное, все ждали встречи с Ленинградом. Унеслись последние тучи, выглянуло солнце, преобразив все вокруг, и быстро высушило наши гимнастерки...
Утро 8 июля... Мы стоим на Пулковских высотах. Отсюда, с высоты, город кажется совсем рядом. Дует легкий, теплый ветерок с Финского залива. Ясная синь неба над городом. Хорошо видны дома, над ними трубы заводов, знакомые очертания колоколен соборов, шпили Адмиралтейства и Петропавовского собора на родной моей Петроградской стороне. Меня ждать было некому: все умерли в блокаду. Но многих ленинградцев, а их было немало в полку, ждали матери, жены, дети, знакомые, дорогие сердцу люди. Каждый смотрел в свою сторону, у каждого свои ориентиры.
У братских могил воины-ленинградцы почтили память боевых товарищей. Прогремел салют, и знаменосцы до земли склонили боевые гвардейские знамена прославленных полков.
С трех направлений — со стороны Нарвской, Московской и
Невской застав — вступали в город прославленные дивизии 30-го гвардейского стрелкового корпуса, носящего почетное название Ленинградский.
Наша 63-я гвардейская дивизия вошла в город через Среднюю Рогатку на прямой как стрела Международный проспект. Мы вернулись домой! Мы снова дома! Да, мы все — ленинградцы, и недаром наши гвардейские полки и наш гвардейский корпус носят почетное наименование Ленинградских! Мы сражались под стенами Ленинграда, разгромили и прогнали фашистские полчища от его порога, прошли много трудных фронтовых дорог и после Победы возвратились в свой родной город.
Гвардейские полки батальон за батальоном вступали в город, пройдя через триумфальные арки, воздвигнутые в их честь. На домах алели флаги и транспаранты, кругом гремела музыка, звучали песни. Вокруг стояли тысячи людей.
Рядом со мной шли мои друзья-однополчане: узбек Холмат Усманов, русские Сергей Любимов и Женя Скобкин, украинец Саша Лагодзинский, кореец Цой, еврей Гриша Певзнер, армяне Варшам Айраиетян и Рубен Дзарьян, уйгур Мансуров и грузин Саша Лалуа, обветренные, загорелые, возмужавшие в боях воины — участники обороны города, сражавшиеся еще на подступах к Невской твердыне. Со всех концов нашей Родины пришли они в трудный час, чтобы отстоять город великого Ленина. Это им выпала в жизни великая честь, счастье навеки стать ленинградцами.
Они шли, с восхищением рассматривая громады домов, улицы и проспекты непокоренного города. Многие его еще не видели, хотя сражались под Ленинградом не один год. Мало что удавалось им увидеть из госпитального автобуса или из окна госпитальной палаты. Но это был их родной город, за который они стояли насмерть.
Усталость после месячного перехода сняло с бойцов как рукой. Такой встречи они еще не видели нигде.
Наш 192-й гвардейский стрелковый полк шел головным, а перед нами плыл, алея на солнце, бархатный штандарт Ленинградского фронта. Тысячи людей плотной стеной стояли по сторонам. Чем дальше мы входили в город, тем больше становилось встречающих, подступавших к нам все ближе и ближе. Родные бойцов, друзья, знакомые и незнакомые, просто ленинградцы присоединялись к нашей колонне. Поневоле пришлось перестраиваться на ходу — сперва по шесть, потом — по четыре, по два в ряд. Кругом гремели оркестры, звучали песни, все слилось в единую картину народного ликования.
Мы шли сквозь ряды счастливых, сияющих улыбками
Из окон, с балконов летели цветы... Цветов в этот день было так много, что казалось, целые клумбы двигаются по улицам города. Цветы были везде: в руках у горожан, в наших руках, висели гирляндами на стволах автоматов, на штыках винтовок, стелились пестрым ковром под солдатскими сапогами. Мы шли по цветущей земле, за которую сражались у Ленинграда. Нам цветов дарили столько, что мы не могли их унести и они сыпались на ленинградскую землю, как дань тем, кто не дожил до этого радостного дня, тем, кто отдал свою жизнь за город Ленина.
Колонна повернула на Невский проспект. С .замиранием сердца смотрю вокруг. Последний раз я его видел в июле 1944 года из окна госпитального автобуса. Прошел всего год, а мне кажется, прошло много лет. Ленинград прекрасен в любое время года. Все знакомо до боли, но как будто все увидел впервые. Все та же ясность и прямота были в строгих линиях проспектов и улиц, но что-то неуловимо новое, заметное только мне, ленинградцу, появилось в его облике. Это — отзвуки военных лет, отзвуки пережитой блокады. Как испытанныйв боях гвардеец, стоял великий город над Невой, весь в шрамах, в незалеченных ранах, в копоти пожарищ, а вдали, как на медали, замыкая перспективу Невского проспекта, высился шпиль Адмиралтейства.
Лучистое солнце, поднявшись в светлое небо, затопило все своим светом и теплом, стало жарко. Мы шли в касках, рые накалились под лучами полуденного солнца. Со всех он к нам тянулись руки с кружками кваса, пива, газированной воды, с мороженым, с пачками папирос, тортами и хлебом-солью. На коротких остановках мы попадали в объятия горожан. Каждый старался нам что-нибудь подарить на память, приглашал в гости, давал адреса, обнимал и целовал.
Ни один боец не чувствовал себя одиноким на этом всенародном празднике, он пришел в свой родной город, он пришел к себе домой. Так мы и шли, нагруженные цветами и подарками, на историческую Дворцовую площадь, которую, как живая я река, запрудили тысячи ленинградцев. В полдень выстроились полки и начался митинг. После митинга мы прошли перед трибунами торжественным маршем. Мы шли, чеканя шаг, как будто у нас за плечами не было долгого и трудного тысячекилометрового пути.
В боевом уставе пехоты, действовавшем в годы войны, было сказано, что бой требует величайшего напряжения всех
физических и моральных сил воина. Такой бой, продолжавшийся 900 дней и ночей, вели воины и труженики героического Ленинграда. Здесь не было ни фронта, ни тыла. Передний край обороны проходил по каждой улице, набережной, был у каждого перекрестка, у каждого дома. Каждый дом был крепостью.
Город-фронт! В сражение вступили все, кто остался в осажденном Ленинграде. Они все вынесли, все вытерпели, все выстрадали со своим любимым городом, и поэтому судьбы их неразделимы.
В этот день весь город был большим домом, в котором большая семья справляла свой семейный праздник. В этот день больше не было ни чужого горя, ни чужого счастья, все было цоровну на всех!
Мы не отдали тебя врагу, наш любимый город! Враг никогда не топтал твои мостовые своими сапогами, не осквернял своим присутствием наших улиц, проспектов и площадей, не заходил в наши дома и дворцы. Враг мог войти в город только как пленный. Мы всегда знали, что Родина с нами, что она не оставит нас в беде, и мы знали, что без Родины нам не жить.
Ленинградцы предпочитали умереть стоя, чем жить на коленях. И они умирали стоя у станков, в окопах, у пулеметов и орудий, в очереди за хлебом, по пути на работу, но не сдали город врагу. В них жила гордость великого города, вера в партию, вера в Родину, вера в свой народ. Воины фронта и жители города гибли от пуль, снарядов и бомб, умирали от голода и холода, но не дрогнули, не потеряли веру в нашу Победу. У этих людей все было общее: надежды и радости, страдания и горести, жизнь и смерть, борьба и Победа. Даже могилы у них были общие: рядом лежат солдаты и матросы, дети, их отцы и матери, братья и сестры. Эти простые советские люди отдали свою кровь и саму жизнь за нашу Победу.
Прошло сорок лет, но для нас, воинов Ленинградского фронта и тружеников блокадного Ленинграда, этот день 8 июля 1945 года останется одним из самых светлых и счастливых в нашей жизни. Пройдут годы, и ни один из нас, где бы он ни был, куда бы ни уехал, никогда не забудет этого солнечного дня, столько в нем было человеческого горя и счастья, потрясающего до слез.
Л. СМИРНОВ,
ветеран войны и труда
