В теме одно сообщение

[marel1968]

Требли́нка (Treblinka) — два концентрационных лагеря: Треблинка-1 (так называемый «трудовой лагерь») и Треблинка-2 (лагерь смерти). Лагеря были организованы нацистами на территории оккупированной Польши недалеко от деревни Треблинка (воеводство Мазовецкое), расположенной в 80 км к северо-востоку от Варшавы. Лагерь смерти Треблинка-2 существовал с 22.07.1942 по октябрь 1943. По разным оценкам, всего в лагере было убито от 750 до 810 тысяч человек (большее число жертв было только в расположенном недалеко от польского города Освенцим лагере  Аушвиц 2, самом известном теперь лагере смерти). Подавляющее большинство жертв (99,5 %) были евреями из Польши, около 2 тысяч — цыгане.

Беседа с последним живым узником концлагеря в Треблинке Самуэлем Вилленбергом (Samuel Willenberg) о жизни в аду, побеге и его первой поездке в Германию.

Их было несколько десятков. Они — свидетели самых страшных массовых убийств в новейшей истории. Семьдесят лет назад, в августе 1943 года, они организовали восстание там, откуда никто не выходил живым, — в нацистском концентрационном лагере в Треблинке на территории оккупированной Польши. Самуэль Вилленберг (Samuel Willenberg), сейчас ему 90 лет, был одним из них. Один из немногих узников, он выжил во время бунта и дождался окончания войны. Его рассказ и даже спустя столько лет прерывают слезы.

И хотя нам кто-то что-то заранее говорит, мы все равно не верим

Йозеф Паздерка: Как узник Треблинки Вы видели, как шли на смерть сотни тысяч людей. Можно ли вообще ужасы Треблинки описать словами и рассказать о них так, чтобы современный человек все понял?

Самуэль Вилленберг: Нельзя. Что выбрать? Людей, задыхающихся перед самой смертью? Трупы, горящие в огне? Людей, засыпанных песком? И из песка еще торчат их руки... Когда осенью 1942 года я приехал в Треблинку, нацисты засыпали место, которое называли лазаретом. Такое деревянное здание в лагере, похожее на медицинский объект. Над ним развевался флаг с красным крестом. Туда после транспортировки отправляли старых и больных. Чтобы они не мешали толпе, которую гнали в газовые камеры. Люди входили внутрь, в некое подобие приемной в больнице. Там было чисто. Теплые лавочки, обтянутые фетром. Люди рассказывали друг другу о своих болезнях. Им сказали, что скоро их осмотрит врач и надо снять одежду. И они раздевались и шли по коридору к пологому спуску, под которым была большая яма. Над ней стоял украинский надзиратель и стрелял в каждого, кто приходил. Тела, наваленные друг на друга, охрана потом сжигала.

Меня туда вскоре после приезда отправили с бумагами, взятыми из одежды вновь прибывших людей. Капо (привилегированный заключенный в концлагерях Третьего рейха, работавший на администрацию, — прим.пер.) сказал мне бросить бумаги в огонь и быстро вернуться. Я не подозревал, что происходит в лазарете. Я просто вошел в это деревянное здание и в конце коридора вдруг увидел весь этот ужас. На деревянном стуле сидела скучающие украинские охранники с ружьями. Перед ними — глубокая яма. В ней останки тел, которые еще не сожрал огонь, зажженный под ними. Останки мужчин, женщин и маленьких детей. Меня эта картина просто парализовала. Я слышал, как трещат горящие волосы и лопаются кости. В носу стоял едкий дым, на глазах наворачивались слезы... Как это описать и выразить? Есть вещи, которые я помню, но их не выразить словами.

— Что с человеком делают такие моменты?

— Я долго все это не мог осознать. Разум просто не мог это усвоить. Массовое истребление? Это же невозможно. Потом понимаешь, что ты в аду, в настоящем аду. И пытаешься выжить, и меньше думать. И когда уже кажется, что ты почти затвердел, что-то вновь тебя разбивает... Трудно об этом говорить. Вывеска концентрационного лагеря Треблинка

— Вы когда-нибудь думали о самоубийстве?

— Никогда. Я думал о побеге. Все время я думал только об этом. Не о тех, кто там останется. Все мы не слишком думали о других, хотя где-то внутри мы друг друга поддерживали.

— Откуда в таких условиях вообще берется сила жить дальше?

— Не знаю, я не думал об этом. Да и сегодня я не знаю, откуда во мне взялась сила на все. Я отвердел, хотя по ночам я часто плакал. После приезда я работал в лагерной бригаде, которая сортировала одежду поступивших людей. Часто она была еще теплой. Люди едва успевали раздеться и шли в газовые камеры. Однажды мне в руки попалось что-то знакомое. Коричневое детское пальтишко с ярко зеленой оторочкой на рукавах. Точно такой зеленой тканью моя мама надставляла пальтишко моей младшей сестры Тамары. Сложно было ошибиться. Рядом была юбка с цветами — моей старшей сестры Итты. Обе они пропали где-то в Ченстохове перед тем, как нас увезли. Я все надеялся, что они спаслись. Тогда я понял, что нет. Вспоминаю, как я держал эти вещи и сжимал губы от беспомощности и ненависти. Потом я вытер лицо. Оно было сухим. Я уже не мог даже плакать.

— Когда после войны Вы начали рассказывать об ужасах Треблинки, говорят, что никого это особенно не интересовало. Как в Польше, так и в Израиле.

— У людей были другие заботы. Некоторым полякам это, возможно, было не слишком выгодно. Когда мы в 1950 году приехали в Израиль, некоторые евреи, жившие там еще до войны, упрекали нас в том, что мы не воевали. А они — да. За Государство Израиль. Для них мы были трусами, которых, как овец, вели на смерть. Они вообще не понимали нашего положения. Один друг, с ним мы познакомились уже в Израиле, не хотел слышать о смерти своих родителей. Даже политикам, основателям Израиля в 1948 году, сначала Холокост был не выгоден. У них были свои герои, которые сражались за независимость.

— Как Вы на это реагировали?

— Я продолжал говорить о том, что пережил. Только меня никто не слушал. Мы сидели со знакомыми, и все повторялось по кругу: мы начинали говорить о погоде или еще о чем-то, а заканчивалось все Холокостом. И так до сих пор. Стоит заговорить о какой-то хорошей бутылке, и пошло — знаешь, тогда такую бутылку можно было продать, она спасла мне жизнь... Холокост глубоко в нас.

Читать далее: http://inosmi.ru/wor...l#ixzz3f7kWL0Mk Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook

[marel1968]

"…Я никому не желаю зла. Не умею. Даже не знаю, как это делается…" Януш Корчак.

 корчак-1.png   40,58К   0 скачиваний

Януш Корчак — легенда XX века.

Он соединил в себе три благороднейших призвания, три профессии, необходимые людям, особенно детям: он был врачом, педагогом и писателем..

Он жил ради детей, во имя детей и вместе с детьми принял смерть в газовых камерах фашистского лагеря смерти Треблинка. Доктор Корчак заслужил мировую известность не только своей героической смертью, но и всей своей жизнью. В истории мировой культуры имя Януша Корчака стоит, несомненно, в одном ряду с именами людей, ставших высшим нравственным авторитетом своей эпохи. Это Сократ и Песталоцци - в прежние времена, Макаренко, Ганди и Швейцер - в ХХ веке.

Сочинять Генрих начал рано. Он писал стихи, рассказы, пробовал свои силы в драматургии. Януш Корчак - его литературный псевдоним.

Еще студентом медицинского факультета Варшавского университета, он собирал детей бедняков и вывозил их в летние лагеря, где дети отдыхали, дышали чистым свежим воздухом, - и привыкали жить дружно, подчиняясь общему порядку и выполняя несложные обязанности по обслуживанию самих себя. Корчак был их воспитателем, придумывал веселые игры, полезные для здоровья и для развития ума и смекалки. Все свои силы, всю заботу, всю любовь Корчак отдавал чужим детям.

Очень скоро он становится одним из самых знаменитых педиатров Варшавы. И вдруг неожиданно и непонятно для всех, но совершенно закономерно для себя отказывается от дальнейшей карьеры врача и создает в Варшаве Дом сирот. Там жили, воспитывались и учились дети, потерявшие родителей.

В этом Доме целый этаж был отведен под школу, где шли уроки. Были и мастерские, где дети учились разным ремеслам. На другом этаже были спальни и комнаты, где дети могли собираться - играть в разные игры или на собраниях решать общие дела.

В Доме сирот все управление было в руках самих ребят, которые выбирали для этого Совет. Были своя Газета, Товарищеский суд, который разбирал все проступки ребят и устанавливал наказания... Существовал подробнейший "Кодекс", насчитывающий 1000 параграфов, на все случаи жизни. У каждого были свои права и обязанности. Учителями и воспитателями были молодые люди, они здесь учили и учились.

Корчак принимал и любил детей такими, каковы они есть. Он всегда относился к ним - даже к самым маленьким - как к личностям, выступал за право детей на уважение, на собственный внутренний мир. "Без светлого детства вся дальнейшая жизнь человека будет искалеченной", - утверждал Корчак. Параллельно с медицинской и педагогической деятельностью Януш Корчак писал мудрые и прекрасные книги для детей и о детях, на Варшавском радио вел передачу "Беседы Старого доктора".

Когда фашистская Германия напала на Польшу, и гитлеровцы заняли Варшаву, все ее еврейское население перевели в изолированный район города - гетто. Несмотря на царивший вокруг голод, на унижения, на смерть, не щадившую никого, Дом сирот Корчака оставался островком относительного мира и безопасности. Дети жили, как и прежде, с ними были учителя и воспитатели. Поддерживался привычный распорядок учебы, занятий искусством. В гетто не было продуктов, и Старый Доктор добывал, что мог и как мог, чтобы дети могли жить. Вплоть до самого конца дети, благодаря силе духа и неутомимым усилиям самого Корчака и коллектива воспитателей, постоянно получали необходимую заботу и, самое главное, были согреты любовью.

22 июля 1942 года - в день рождения Януша Корчака - гитлеровцы начали ликвидацию варшавского гетто. Людей вели под конвоем на вокзал, сажали в товарные вагоны и вывозили в лагерь смерти, в газовые камеры Треблинки.

5 августа дошла очередь до Дома сирот.

Дети двинулись в свой последний путь строем, нарядно одетые. Вначале - самые младшие, которых вел сам Януш Корчак, в конце - самые старшие - с остальными учителями и воспитателями. Над ними развевалось их зеленое знамя с желтым цветком клевера. Старый Доктор, наверное впервые не сказал детям правды, объяснив, что они, как это делали из года в год, едут на экскурсию или на дачу.

Корчак не покинул детей, отправился с ними в Треблинку, по дороге утешая их, рассказывая сказки, успокаивая и подбадривая до последней минуты. Долго еще ходили легенды, что Корчак не погиб, что ему удалось увести своих воспитанников в горы, где они все еще скитаются. Но, увы, это только легенды. Януш Корчак и его дети были сожжены, ветер развеял по свету пепел и клубы дыма. Но жива память о Старом Докторе, и живы его идеи, потому что они сильнее смерти и забвения.

В Варшаве и сейчас существует детский дом имени Януша Корчака. Детям здесь светло и тепло. Здесь живет нестареющая душа невысокого человека с голубыми глазами, застенчивого и волевого одновременно. Душа Януша Корчака, Старого Доктора, рыцаря страны Детство.

Сегодня имя Януша Корчака принадлежит всему миру.

Оно воплощает в себе те черты, которые всегда и везде считались нравственным идеалом, эталоном человечности.

Во многих странах мира созданы корчаковские организации, объединяющие людей различных профессий, национальностей и вероисповеданий - всех, кому дороги гуманистические идеалы Корчака.

Эти общества в разных странах - в Польше и Швейцарии, в Голландии и Израиле, в Японии и Франции, в Австрии, Бразилии и России - стремятся не только изучать педагогическое наследие Корчака, но и конкретными делами помогать детям в обеспечении их прав, главным из которых является право на жизнь. Лучшей памятью о великом праведнике Януше Корчаке, о его нравственном подвиге может стать объединение усилий взрослых и детей в создании мира без насилия, войн, дискриминации.

В создании страницы о Януше Корчаке использованы статьи Е.Гринберг, Мирона Петровского, Веры Смирновой, Александра Шарова, Марека Яворского.

 корчак-2.jpg   89,51К   0 скачиваний  корчак-3.jpg   139,8К   0 скачиваний

Памятник Янушу Корчаку в Варшаве.