https://rg.ru/2016/0...poiskoviki.html
В одной машине с девятью бойцами 195-й стрелковой дивизии
В то сырое, промозглое воскресенье в моей машине ехали на Киев девять пассажиров. Почти все - взрослые мужики, погибшие на берегу маленькой речушки в Житомирской области, во встречных боях в июле 1941 года. Все из 195-й стрелковой дивизии 5-й армии Юго-Западного фронта. Солдаты, решившие судьбу всей дальнейшей войны своим упрямством и непонятной ныне живущим готовностью умереть за безымянный буерак над камышовой поймой.
Синие и красные змеи на старой карте безо всяких эмоций показывают, как стрелковые части пятились, отдавая рубеж за рубежом, отступая от села к селу. За картографическими значками - выгоревшие гимнастерки с белыми солевыми разводами под ремнем, черные воротники, коричневые шеи. На отделение - половина самозарядных винтовок Токарева, половина "мосинок" и ручной пулемет конструктора Дегтярева.
Один из девяти, молоденький парнишка, свежеиспеченный, таскал коробки с дисками, вторым номером. Призвали, видимо, по мобилизации, пупырышки на подошве казенных ботинок не успели стереться. Тогда, в конце июля, он высунулся из своей ячейки и принял в грудь горсть осколков и взрывную волну от легшего рядом снаряда, аж плечевые суставы лопнули.
Остальные постарше, почти все - семейные. Почти у всех дома дети. Наверное, потому и без смертных медальонов. Когда о детях думаешь, умирать совсем не хочется.
В общем, на всех нашлась одна ладанка. По царскому образцу, но из железа. Так что представились по имени только мы. Это неписаная традиция у нас: "Ну, здорово, мужики. Долго же вы нас дожидались..."
Их бой отчетливо виден безо всяких карт: везде под мхом зеленый гильзач, воронки от близких разрывов и наскоро, видимо уже под обстрелом, отрытые траншеи и одиночки. Но удивительное дело: за три четверти века не тронули бойцов ни туристы, ни местная сельская молодежь, поднаторевшая на военных раскопках. Это они, совестливые местные копатели, набредшие на место, попросили приехать и придумать что-то потолковее, чем крест из веток посреди леса.
До точки - 150 километров, дорога неблизкая. И вроде бы за 14 лет мы насмотрелись всякого, каждый год в среднем по сотне солдат находим. Можно было бы и на рыбалку выскочить в выходной. Но однажды столкнувшись с "сухими костными останками человека", приходится делать выбор. И это он поднимает тебя затемно с постели, усаживает в машину, заправленную на свои кровные, и ведет в хляби да топи.
Вернуться уже нельзя. Или ты навсегда с этими бойцами, или обречен бегать за ржавыми железками, за которыми не видишь живых глаз. Да, какое-то время интересно и с железками. Но в конце пути все равно встанет вопрос: на что потрачена отпущенная тебе жизнь? Встретит ли тебя молчаливый строй, одетый в чистое исподнее? Протянет ли молча руку знакомый по черно-белой фотографии человек, приглашая присесть и закурить вместе со всеми?
Это для тех, кто сделал выбор, они поднимаются из сырого песка: любившие, мечтавшие, верившие в светлое будущее, за которое и умереть вовсе не жалко.
Вот оно, это будущее, мужики... Прокачу до украинской столицы, которую вы в сорок первом защищали на дальних подступах. Сами посмотрите.
Бойцы, глядя на будущее через запотевшие окна, больше молчали. Заметили, что дороги с сорок первого не шибко изменились. А то, что местами асфальт есть - ну так он, мол, и в наше время местами был.
Когда на очередном повороте машина ухнула передними колесами в здоровенную яму - неодобрительно переглянулись. Да и вообще, видно было, что удивлены неприятно. Сёла сплошь полумертвые, одни старики. А у кого есть силы и здоровье, в селе не работают. Роют здоровенные ямы, валят почем зря лес. Янтарь ищут. Пилят камень в карьерах да за копейки продают в Италию и другие страны. Вон, из шахт старых воду откачали, самоцветы долбят и мимо кассы гонят. Фермы на металлолом растаскивают. Даже фронтовой дот Коростеньского укрепрайона разобрали к едрене фене.
А главное, живут люди будущего так, словно их время заканчивается, словно не жить здесь внукам, и надо успеть прямо сейчас нахапать, нажраться перед вечной темнотой. Набросать вокруг пластиковой дряни, чтобы у тех, кто придет на пустое место, не росло ничего, с гарантией.
Качали головами бойцы: мы-то сами не шибко богатые были, но чтоб вот так, подчистую землю свою разорять и при этом жить как нищие - энто, товарищи, глупо и не по-пролетарски. Хрен бы с ними, с дорогами, а что ж это воду из-под крана пить нельзя? И почему на улицах темень? И отчего на сто километров в округе - ни кино, ни библиотеки, ни танцев. Писать толком люди не умеют, а у нас все стрелковое отделение - грамотные. Молодой вообще мог бы инженером стать, мосты да заводы строить, если б не снаряд тот.
Так мы за завод зацепились. Местный житель Витя рассказал, что на титановом предприятии своем, которое и озера, и реки, и подземные воды в округе отравило, по 12 часов пашет, зашибает три тысячи, а за коммуналку надо платить две. Тут и вовсе бойцы нахмурились. Зря, что ли, выходит, наши деды за восьмичасовой рабочий день да за права трудящихся со всем миром бодались? Чтобы рабочий человек мог и отдохнуть, и в санаторий съездить, здоровье поправить. А за хорошую работу - и премию ему, и орден, и квартиру новую, и всеобщий почет.
Да это же вредительство у вас выходит, натурально...
В общем, нам от бойцов за то, что пришли, подняли и по мешкам сложили аккуратно, - спасибо и всякое такое. Но поездкой остались они огорчены. Это я им еще не сказал, что на День Победы хоронить их будем с оглядкой, со страхом. Вдруг ленточка на груди не того цвета или знамя красное - накажут, и не посмотрят на "святое дело". Да и праздника такого в самой свободной стране уже, в общем-то, нет. Не по названию - по духу нет, по содержанию своему. А главные герои теперь - маленькая кучка парней из Западной Украины, о главных битвах которых даже их горячие поклонники ничего толком сказать не сумеют, сколько ни проси.
Потому и все, что мужикам я пообещал, - это верить. Не предавать себя. Не забывать о тех, кто еще нас дожидается. Не растить детей в беспамятстве. Делать то, что в наших силах, цепляясь, как они за свой пригорок, за каждую живую душу, за каждое разумное слово. За каждое хорошее дело. А если верить и не сдаваться там, где другие подняли лапки, то и знамя Победы на ветру расправится и защелкает красным полотнищем. Не мы его поставим - так другие. Иначе и быть не может.
Правда, мужики?..
Вспомните, ребята
И, когда над ними грянул смертный гром,
Нам судьба иное начертала,
Нам, не призывному, нам, не приписному
Воинству окрестного квартала.
Сирые метели след позамели,
Все календари пооблетели.
Годы нашей жизни, как составы, пролетели,
Как же мы давно осиротели!
Вспомните, ребята, вспомните, ребята,
Разве это выразить словами,
Как они стояли у военкомата
С бритыми навечно головами.
Вспомним их сегодня всех до одного,
Вымостивших страшную дорогу.
Скоро кроме нас уже не будет никого,
Кто вместе с ними слышал первую тревогу.
И, когда над ними грянул смертный гром
Трубами районного оркестра,
Мы глотали звуки ярости и муки,
Чтоб хотя бы музыка воскресла!
Вспомните, ребята, вспомните, ребята,
Это только мы видали с вами,
Как они шагали от военкомата
С бритыми навечно головами.
Дмитрий Сухарев
