ПРОДОЛЖЕНИЕ
* * *
Только цифры.
«Наименование операции: «Мадонская наступательная операция», 1.08–28.08.1944 г. Войсковые подразделения: «Прибалтийский фронт в полном составе, часть сил Балтийского флота». Численность войск к началу операции: 390 000 Людские потери: Безвозвратные – 14 669 Санитарные – 50 737 Всего – 65 406 Среднесуточные – 2 336...» (Данные из Центрального Архива Министерства обороны РФ).
* * *
Рассказывает Александр Борисов. – Каждый раз, когда я занимаюсь поиском, я не перестаю удивляться мужеству людей, освобождавших Латвию от гитлеровцев...
История гибели лейтенанта Никитского – яркий тому пример.
В августе 44-го Дмитрий Сергеевич был командиром саперной роты. 10 августа его роте предстояло обеспечивать форсирование реки Айвиексте на участке от самого поселка Айвиексте до небольшого островка на реке в районе электростанции. ...Переправу саперам пришлось налаживать под шквальным огнем неприятеля.
* * *
Из воспоминаний генерала Сандалова.
«...В течение первой недели августа войска нашего фронта в тяжелых боях пробивались через полосу заграждений в Лубанской низменности и в низине перед Крустпилсом. Ежедневно продвигались всего на 5–6 километров.<...>.
Огромную помощь оказывали партизанские отряды. Они по одним им ведомым тропинкам выводили подразделения в тыл врага, показывали подходы к его опорным пунктам и обходы минных полей, участвовали в боях вместе с подразделениями. Особенно широко пользовались помощью партизан части 10-й гвардейской армии, пробивавшиеся сквозь Лубанскую низменность. Так, в ночь на 1 августа отряд А.К. Рашкевица скрытно провел гвардейцев в тыл крупного населенного пункта Лиепны и помог разгромить оборонявшийся там гарнизон.
Вечером 4 августа гвардейцы, наступавшие в направлении города Мадона пробились, уничтожая опорные пункты врага, к реке Айвиексте. Но форсировать ее с ходу не удалось: за этот рубеж, в 25–30 км к востоку от Мадоны, крепко зацепились отступавшие вражеские части. Артиллерия противника вела непрерывный огонь по подступам к реке. Командующий 10-й гвардейской армией генерал М. И. Казаков решил не давать противнику времени на организацию обороны и на уплотнение ее отходящими и резервными частями.
– Форсировать реку ночью! – приказал командарм.
...Река Айвиексте в районе форсирования была шириной 40–60 метров и глубиной от полутора до 3 метров... Берега низкие, поросшие кустарником. Когда наступила темнота, командир дивизии генерал-майор А.Т. Стученко начал переправу двумя полками. Но левофланговый 93-й стрелковый полк был умышленно поставлен командиром дивизии в особые условия. Он действовал на крайне неудобном, болотистом участке и начал переправляться через реку позже соседних частей. В то время как соседи вели огневой бой с противником, этот полк, воспользовавшись тем, что внимание гитлеровцев было отвлечено, переправлялся без единого выстрела по отмеченным разведчиками бродам. Многие бойцы преодолевали реку вплавь, подняв над головой автоматы. Пулеметы и ящики с боеприпасами переправляли на заранее подготовленных плотиках, связанных прутьями.
Форсирование на этом участке для противника оказалось неожиданным. Гвардейцы с ходу атаковали гитлеровцев с фланга и оттеснили их от реки. А в это время для каждого батальона были наведены мостики, по которым бойцы перетаскивали минометы и мелкокалиберные пушки.
Перед рассветом, когда полк уже захватил за рекой небольшой плацдарм, был наведен мост, позволивший переправлять артиллерию на конной тяге...
Запись третья.
Жизнь и смерть лейтенанта Никитского.
Рассказывает Александр Борисов.
– И вот – немец ведет плотный огонь, а саперы лейтенанта Никитского стоят в воде и держат на руках набухающий деревянный мостик, по которому перемещаются форсирующие речку Айвиексте бойцы... Держит этот мостик вместе со всеми и Дмитрий Никитский... Он проджолжает руководить переправой даже после того, как его находит фашистская пуля... ...
Такие пули на войне называли «слепыми». А само место ранения при других обстоятельствах можно было бы даже назвать «смешным»... Но это – при других обстоятельствах.
Кусок разгоряченного металла, угодивший в правую ягодицу, не только повреждает бедренную кость, но, как впоследствии определят в медсанбате, срекошетив от нее буквально прошивает и кишечник, и мочевой пузырь, и печень...
Внутренности лейтенанта превращаются в кровавую кашу – даже в более «спокойной» боевой обстановке после такого ранения выжить практически невозможно.
Никитский продолжает выпонять поставленную перед его ротой задачу. Истекающий кровью лейтенант все еще держит на своих руках плотик, по которому перебегает наступающая пехота.
В принципе, в таких случаях любому бойцу любой командир отдает приказ немедленно покинуть место боя.
Но самому себе лейтенант Никитский такого приказа отдать не может, а другого командира на этой переправе – нет.
Только после окончания форсирования Айвиексте обескровленный и обессиленный 41-летний Дмитрий Сергеевич попадает в руки полевых санитаров. Все вышедшие из боя саперы 26-й роты полагают, что их командир уже мертв.
* * *
Из письма Алексея Никитского журналисту газеты «Час» Евгению Орлову.
20 апреля 2010 года. «Здравствуйте, Евгений.
Вы попросили немного рассказать о моем деде, Дмитрие Сергеевиче Никитском. Дед родился 14 апреля 1903 года в селе Садуново Тверской губернии в семье потомственных сельских священников. Его отец умер в 1908 году от холеры, дед, видимо, умер немного позже.
К моменту выбора профессии социальная обстановка в стране радикально изменилась и дед решил стать учителем (также, как и три его сестры). В училище (г. Кимры, Калининской области) познакомился с бабушкой. А по окончании училища был направлен директором школы в село, что неподалёку... Там у него родились два сына – Владимир и Юрий (в будущем – мой папа).
Потом был переезд в город Калязин, директором другой школы... И уже оттуда – перед самой войной – снова переезд на должность председателя областного профсоюза учителей в Калинине (Тверь).
3 июля 1941 года дед закончил заочное отделение Московского педагогического интситута имени Ленина. 9 июля 1941 года ушёл на фронт...». Юрий (крайний слева) и Алексей (крайний справа) Никитские в Латвии на раскопе...
***
Выдержка из «Отчета 26-й инженерно-саперной Двинской бригады по инженерному обеспечению форсирования реки Айвиексте 10.08.1944».
«...В Комендантскую службу паромной переправы входила охрана переправы на случай контратак пр-ка, для чего на противоположный берег реки был переброшен взвод сапер с 3-мя ручными пулеметами. Регулирование подхода артиллерии из лесу к парому происходило по команде голосом. На погрузке, выгрузке артиллерии и переправе ее было занято два взвода сапер. За 5 часов работы переправлено 65 пушек полк. див. арт.
Связь.
Осуществлялась пешими посыльными и условными знаками между:
1. Командование с большим островом, где действовала группа сапер лейтенанта Никитского.
2. Командование штурмовым мостиком и паромной переправой.
3. Между переправами и местом сосредоточения пехоты и артиллерии.
Боевые эпизоды.
При выполнении боевой задачи саперы 189 ИСП показали образцы мужества и отваги, а порою подлинного героизма.
На паромной переправе из-за сильного ветра оборвало трос. Взвод сапер бросившись в воду задержал паром до тех пор пока не был натянут новый трос. При этом отличились л-т Копышев, сержанты КОНАШЕНКОВ, НЕМЦЕВ, ЛЕГКОБЫТ (далее в отчете следует еще одна фамилия, но «забивается» крестиками – авт.), ефрейтор БЛИННИКОВ, красноармейцы ЗЕЛЬЦЕ, КЛЕВЦОВ, СПИРИН.
Переправившись на большой остров взвод сапер лейтенанта НИКИТСКОГО попал под сильный автоматно-пулеметный огонь пр-ка и залег, залегла и пехота.
Поднявшись во весь рост ефрейтор ХЛЮСТОВ бросился вперед, но сраженный пулей упал.
Тогда лейтенант НИКИТСКИЙ быстро выдвинулся вперед, увлекая за собой сапер и пехоту. На ходу саперы наводили мостик на взорванном пролете плотины.
Тяжело раненый лейтенант НИКИТСКИЙ истекая кровью руководил работой сапер.
Только после перекрытия взорванного пролета плотины НИКИТСКИЙ позволил вынести себя из под огня. По дороге в госпиталь лейтенант НИКИТСКИЙ СКОНЧАЛСЯ.
За проявленные доблесть и геройство командование батальона представляет ЛЕЙТЕНАНТА НИКИТСКОГО посмертно к представлению звания ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА.
РУКОВОДСТВО ШТАБА БРИГАДЫ ЧАСТЯМИ В ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПЕРИОД ОПЕРАЦИИ».
(Материал получен из Центрального Архива Министерства обороны РФ (фонд 30355, опись 1, дело 5).
* * *
Факт.
За проявленные доблесть и геройство лейтенант Никитский награжден орденом Великой Отечественной войны 2-й степени. Посмертно.
* * *
Рассказывает Александр Борисов.
– В то время, когда многие сослуживцы сочли его уже мертвым (отчего в «Отчете» 26-й бригады так и записано: «По дороге в госпиталь лейтенант НИКИТСКИЙ СКОНЧАЛСЯ...»), Дмитрий Сергеевич все-таки продолжал бороться за свою жизнь.
На момент нашего поиска наиболее правдоподобным из документов, повествующих о судьбе лейтенанта Никитского, выглядела записка медицинской сестры полевого госпиталя, которая составила акт о том, что «11 августа 1944 года лейтенант Никитский скончался в госпитальной палатке...».
А значит искать останки героя предстояло где-то неподалеку от места нахождения фронтового медсанбата. Запись четвертая. Квадратура поиска. Время действия: июль 2009 года. Места действия: Латвия, Россия, интернет.
* * *
Из письменного отчета Александра Борисова (поисковая организация «Патриот», Рига) «О поисках захоронения лейтенанта Никитского Д.С. возле хутора «Лиелмежниеки» волости Ляудонас Мадонского края Латвийской Республики.
«...В начале поиска нами предполагалось, что офицеров, как обычно, похоронили отдельно от военнослужащих сержантского и рядового состава. Поэтому мы взяли за точку отсчета, что тело Никитского могло быть погребено вместе с телами умерших в те же августовские дни офицеров 325-й стрелковой дивизии: гв.ст.лейтенантом Царюновым, лейтенантом Барабановым и лейтенантом Магафуровым.
Проверка всех воинских мемориалов по вышеуказанным трём фамилиям результата не дала – имена эти ни на одном из обелисков не значились. Поэтому было сделано предположение, что тела офицеров не перезахоранивались и их останки по-прежнему находятся в районе Лиелмежниеков...».
* * *
Рассказывает Александр Борисов.
– Документы военного времени, с которыми нам приходится работать, очень часто содержат неточности, описки, пустоты... Так произошло и на этот раз. Фамилии бойцов рядового и сержантского состава, умерших в медсанбате 10-11 августа 1944 года, вычеканены на мемориале в Ляудоне. Фамилий лейтенантов на том же мемориальном камне – отсутствуют...
Вывод: останки этих людей по-прежнему могут находиться в земле в окрестностях бывшего госпиталя. Там же следует искать и останки лейтенанта Никитского.
Поисковикам оставалось только вычислить на местности вероятное место их захоронения. А именно найти эти: «100 метров западнее д. Лиелмежниеки» (правда, во фронтовых документах было указано и ещё одно захоронение «в 50 метрах западнее д. Лиелмежниеки», но в нём хоронили красноармейцев, умерших позднее – с 14 по 21 августа 1944 года).
...И вот в начале июля 2009 года запрашивается разрешение в Комитете братских кладбищ на произведения зондажа и перезахоронения останков погибших.
То же самое согласуется с Илзой Дреймане, председателем волости Ляудонас. «Отзывчивая женщина, – вспоминает Борисов, – сразу прониклась и пошла нам навстречу».
А уже 26 июля Геннадием Ивановым – участником группы «Межаре», входящей в состав поисковой организации «Патриот», и Аркадием Сабитовым (это друг Алексея Никитского, приехавший в Латвию специально для поисковой работы из Зеленограда) производится разведка в окрестностях хутора «Лиелмежниеки».
Как обычно: общий осмотр местности, частичное обследование с помощью металлоискателей, фотографирование и сбор информации среди местного населения. В результате поисковики получают ценнейшую информацию...
* * *
Рассказывает Александр Борисов.
– От жителя хутора Вариши Гунтиса Озолиньша, прекраснейшего человека, интересующегося событиями тех лет и создающего собственный небольшой музейчик Второй мировой, Геннадий и Аркадий узнали о том, что в жаркие августовские дни 1944 года фронтовой медсанбат распологался в отдельно стоящем погребе на хуторе «Лиелмежниеки» – сегодня тамошние хозяева хранят картошку, а в августе 44-го погреб был очень хорошей защитой как от осколков и пуль, так и от жары.
По рассказам Озолиньша, который долгие годы по крохам собирал от местных жителей любые воспоминания о той войне, раненные советские солдаты лежали в погребе на постеленной соломе. Возможно, что рядом располагались и госпитальные палатки... На основании всего этого мы предположили: отсчёт указанных в документах расстояний до захоронений («100 и 50 метров западнее»), вёлся именно от этого погреба. Косвенным подтверждением явилось то, что сам выход из погреба сориентирован строго на запад...
Запись пятая. Нашли!
Время действия: 26, 27 сентября 2009 года. Место действия: хутор «Лиелмежниеки».
* * *
Из письменного отчета «О поисках захоронения лейтенанта Никитского Д.С. возле хутора «Лиелмежниеки» волости Ляудонас Мадонского края Латвийской Республики. «26 сентября совместными действиями п/о «Патриот» и п/г «Межаре» был произведен зондаж квадрата, где могло быть захоронение. Всего сделано 25 шурфов длинной по 3-4 метра на предмет обнаружения смешанной (перекопанной) земли. Увы, но первый выбранный квадрат не подтвердился...».
* * *
Рассказывает Александр Борисов.
– Что представляет из себя местность, именуемая в военых документах того времени «100 метров западнее д. Лиелмежниеки»? Поле. Чистое поле, окаймленное довольно высокими кустами. Несколько деревьев...
Отсчитав 100 метров на запад от входа в бывший полевой медсанбат, начали копать... В принципе, достаточно войти в землю ровно на штык лопаты и приподнять ее, чтобы определить: есть ли под тобой воинское захоронение или нет его. Земля, которую когда-то хоть раз перекапывали, остается на все оставшуюся жизнь смешанной – будет там и серо-желтоватый песок из нижнего слоя, встретится и глина...
...Итак, 25 шурфов положительного результата поисковикам не дали.
– Мы буквально исполосовали всю землю... И если совсем честно – отчаялись. Ну ничегошеньки на этом поле не было! А тут как раз Юрий и Алексей Никитские подъехали – они в этот день ездили на место ранения своего отца и деда – Дмитрия Сергеевича, туда, где была переправа через Айвиексте... Мы поздоровались...
И в этот момент Анрюха – из группы «Межаре», выехавший с нами на раскопки впервый раз – подзывает меня прямо к дороге, проходящей мимо поля, и говорит: «Посмотри сам, Сань... Вроде – есть там какое-то углубление в земле. Глянь, такое, как должно быть, или не такое?». Вообще-то, было это примерно метров на двадцать западнее того квадрата, который все мы высчитали...
Я глянул и прямо присел от неожиданности!
Точно. В трех метрах от дороги – ровный, прямоугольный контур просевшей земли, с правильными очертаниями, размером примерно 3 на 5 метров..
Первый копок лопатой – вот она, смешанная земля! И уже в тридцати сантиметрах от поверхности – первые кости.
Остатки позвоночного столба...
