(из сборника "Память", Лениздат, 1987 г.)
ИСТОРИЯ КОММУНИСТИЧЕСКИХ ПОЛКОВ
Известно, что в ноябре 1941 года на Невском «пятачке» яростные атаки на противника вели три Коммунистических полка. Их подвиг стал легендарным. Но существовали эти полки очень короткое время, и в ряде книг, даже интересных, полных, превосходно написанных, встречаются неточности. Хотя я являюсь и участником, и очевидцем описываемых событий, мне пришлось обратиться за уточнениями к архивам Министерства обороны СССР. Полагаю, то, что я расскажу, будет интересно для многих.
...8 ноября 1941 года автомашина доставила нас, группу выпускников курсов политруков, в политотдел 8-й армии. Здесь нас познакомили с обстановкой. Несколько дивизий яростными ударами с «пятачка» пытались соединиться с войсками 54-й армии, которые пробивались им навстречу с Большой земли.
Решением Военного совета фронта для нанесения нового удара по гитлеровцам создавались три ударных Коммунистических полка. Личный состав для них отбирался из различных частей, главным образом из коммунистов и комсомольцев. Все три полка придавались 168-й стрелковой дивизии генерал-майора Бондарева. (Об этой дивизии, о ее боевых подвигах тогда гремела слава по всему фронту, «Ленинградская правда» и газета «На страже Родины» писали о ней едва ли не каждый день.)
1-й Коммунистический полк формировался на основе 260-го стрелкового полка 168-й дивизии, который вел героические бои на «пятачке» с 3 ноября.
Полк понес очень большие потери, — сказали нам в ПОАРМе, — Убиты секретари партбюро и комсомольского бюро, ранен пропагандист, выбыл из строя комиссар. Вновь назначенный комиссаром полка батальонный комиссар Степанов ведет пополнение, оно на пути к переправе через Неву.
Тут же трое из нас, вновь прибывших, получили назначение в 1-й Коммунистический полк: автор этих строк:—секретарем партбюро, политрук Жислин — пропагандистом, младший политрук Колесник — секретарем комсомольского бюро.
Маршевую колонну мы нашли ночью на лесной дороге. Комиссар Степанов, высокий, в туго перетянутой ремнями шинели, обрадовался и пробасил:
- Теперь нас целый политаппарат! Включайтесь в работу...
Мы пытались узнать, что происходит в полку.
- Мало чего могу сказать,— ответил комиссар.— Только вчера сам получил назначение. Командир полка майор Брыгин и штаб ждут нас на плацдарме. Веду пополнение: два заново сформированных батальона по триста человек каждый. Это добровольцы из разных частей.— Потом он обратился ко мне: — До переправы километров десять — двенадцать. Вы успеете взять на учет коммунистов и назначить, где это не сделано, парторгов рот и их заместителей.
К Неве подошли часа в четыре ночи. Гул боя слышался еще на марше, а теперь с прибрежной высотки мы увидели его картину. С правого берега через Неву била наша артиллерия. На плацдарме, обоих берегах реки и на воде рвались вражеские снаряды и мины, споря с перестуком пулеметных и автоматных очередей. В небо взлетали ракеты, холодным мерцающим светом заливая стонущую землю.
Переправу обслуживали саперы. Раз за разом пересекали они полноводную Неву, налегая на весла, словно не чувствуя усталости и не замечая опасности. Как только лодка возвращалась с противоположного берега, в нее из укрытия устремлялся заранее сформированный экипаж. Старались не шуметь, чтобы не привлечь противника. Лодки шли по черной густой воде, лавируя между льдинами, тяжело плывущими с Ладоги. Когда близко падал снаряд или мина, люди инстинктивно нагибали головы, а студеная волна перекатывалась через борт.
По решению комиссара полка Степанова я переправлялся с 1-м батальоном. Лодка двигалась неподалеку от лодки комиссара батальона Лукошникова. С ним с первым, не считая комиссара полка, я успел более-менее познакомиться в короткие часы марша к Неве. Забегая вперед, скажу, что рядом мы шли и в первую атаку на «пятачке». А через несколько батальонного комиссара Лукошникова не стало, он погиб геройской смертью.
Левый крутой берег, где мы высаживались и где пополнение встречали командир полка майор Брыгин и офицеры штаба, от ружейно-пулеметного огня противника прикрывал, а вот от мин и снарядов защищать не мог. А они ложились густо, и, наверное, каждый разрыв находил жертву. Командиры, политработники высадившихся бойцов тут же группировали по подразделениям и направляли в ходы сообщения, ведущие в глубь плацдарма.
Несмотря на все усилия командиров, политработников, мужественные и решительные действия саперов, к утру 9 ноября на плацдарм смог переправиться только 1-й батальон и чуть больше роты 2-го. Не хватало лодок. Да ведь и не каждая из них доходила до цели.
С рассветом переправа прекратилась: река у врага — как ладони. А с наступлением темноты возобновилась. К полуночи на левый берег Невы был доставлен и 2-й наш батальон.
Утром 10 ноября 1-й Коммунистический полк пошел в атаку. От нашей передовой траншеи до противника было метров пятьдесят — семьдесят. Но какие это метры! Воронка на воронке, на почерневшем снегу в самых неестественных позах закоченевшие трупы погибших в прошлых атаках. Перед самой немецкой траншеей — противотанковый ров. Вражеская оборона вдоль и поперек изрезана траншеями, ходами сообщения, и всюду — огневые точки. Подавить их, особенно в первой траншее и на насыпи противотанкового рва, артиллерия не могла из-за близости нашего переднего края.
И когда роты 1-го Коммунистического полка ринулись вперед, их встретил кинжальный и фланговый огонь. Но никакие потери не могли остановить атакующих, так велик был их наступательный порыв, так неукротимо было стремление добиться победы.
Первыми противотанкового рва достигли отделения старшего сержанта коммуниста Голубкова и сержанта комсомольца Панченко. Гранатами они забросали фашистский дзот, уничтожили его гарнизон. Тут и там завязывались рукопашные схватки, в дело пошли штык, граната. Но как геройски ни бились наши бойцы, закрепиться в противотанковом рву и вражеской траншее не удалось.
В тот день подразделения полка еще дважды поднимались в атаку.
Ступив на плацдарм, наши воины оказались в условиях исключительных. Здесь не было какой-то ощутимой границы между началом боя и его концом: грохот не смолкал ни на минуту. То мы атаковали врага, то враг атаковал нас. «Пятачок» имел малые размеры — километра два по фронту и метров 700—800 в глубину,— и это позволяло гитлеровцам простреливать его насквозь из пулеметов и автоматов. Пули непрерывно буравили мерзлую землю, свистели над головой. Но особенно губительными были вражеские мины и снаряды. Противник посылал их, что называется, тоннами, чередуя методические обстрелы со шквальными огневыми налетами.
Холодное мглистое утро 11 ноября началось дуэлью наших и немецких батарей. Канонада нарастала. В нее включились и минометы, находившиеся на «пятачке». Послышались рокочущие залпы в ту пору мало известных нам «катюш». То была артиллерийская подготовка нового нашего наступления. Атака началась в 11 часов 30 минут. «За Родину!», «За Ленинград! Ура!» — перекрывая грохот боя, покатился по рядам атакующих призывный клич.
Боец Олещин, ворвавшись в противотанковый ров, чуть отдышавшись, стал готовиться к прыжку из него. Вдруг он увидел, как прямо на него, крутясь, летит граната. Олещин мгновенно вскинул руку вверх и, поймав гранату, метнул ее обратно в сторону фашистов. Находчивый и мужественный воин таким маневром трижды «переадресовывал» брошенные врагом гранаты.
В противотанковый ров ворвались многие наши бойцы, а группе воинов во главе с младшим политруком Коротченко удалось даже достичь песчаного карьера, находившегося за рвом. Но всюду наших бойцов встречал губительный ружейно- пулеметный и минометный огонь.
11 ноября подразделения 1-го Коммунистического полка ходили в атаку трижды. Неимоверного напряжения духовных и физических сил потребовали эти атаки от людей. Бойцы, командиры и политработники выдержали все, что выпало на их долю. Мало сказать, что героизм был массовым. В той обстановке действия воинов были за гранью возможного, и их, эти действия, можно назвать самопожертвованием во имя спасения Ленинграда, во имя грядущей победы над лютым и злобным врагом.
Левее нашего полка атаковал 2-й Коммунистический полк, подразделения с немалыми потерями форсировали Неву минувшей ночью. Командиром здесь был подполковник Васильев, комиссаром—полковой комиссар Афанасьев. Дружно поднявшись в атаку, подразделения полка также попали под сильный ружейно-пулеметный и минометный огонь противника и понесли большие потери.
Сгустившаяся темнота как бы приглушила грохот боя. Но ненадолго.
- Немцы! — понеслось по траншее,
Видимо рассчитывая застать нас врасплох, гитлеровцы аконтратаковали. Огонь наших бойцов заставил неприятеля отойти на свои позиции.
Всю ночь продолжалась эвакуация раненых. Через Неву их переправляли на лодках. С правого берега везли пополнение и бoeприпасы, продукты. Этой же ночью нашему командованию удалось с большим трудом на понтонах переправить на плацдарм четыре танка.
Наступление 12 ноября началось при поддержке нескольких самолетов. Активно вели огонь полковые минометчики, в этот день они выпустили более двух тысяч мин, считая 50-милиметровые. Противнику был нанесен серьезный урон, его оборона тонула в дыму и пламени разрывов. Но, как и прежде, подавить вражеские огневые точки не удалось. Не оправдали наших надежд и танки. На изрезанной траншеями и ходами сообщения местности, паханной и перепаханной минами и снарядами, они не могли свободно маневрировать. Два из них оказались подбитыми недалеко от берега. Два других задымили, не достигнув и противотанкового рва.
Поредевшие подразделения 1-го Коммунистического полка в этот день трижды поднимались в атаку. Атакующих возглавляли командиры, политработники, коммунисты. В бою за противотанковый ров героически погиб командир 1-го стрелкового батальона майор Гребенников, были ранены командиры 2-го и 3-го батальонов капитаны Абдулаев и Афонин. Автор этих строк получил контузию и на несколько дней выбыл из строя, секретарь комсомольского бюро полка младший политрук Колесник был ранен.
На «пятачок» переправился 3-й Коммунистический полк генерал-майора Зайцева. На понтонах доставили еще шесть танков. На следующий день, 13 ноября, атаки возобновились. Теперь главный удар наносили 2-й и 3-й Коммунистические полки.
На 15 ноября в нашем полку личного состава насчитывалось: 1-й батальон —7 человек, 2-й батальон—12 человек, 3-й батальон — 15 человек. Чуть меньшими были потери в артиллерийском и минометном подразделениях.
Решением командования наш полк стал вновь именоваться только по своему штатному номеру — 260-й сп. 17 ноября был расформирован 2-й Коммунистический полк. Накануне в бою погиб его комиссар Афанасьев. Двумя днями позже перестал существовать и 3-й Коммунистический полк. Потери были очень большие. Оставшийся личный состав влился в части 168-й стрелковой дивизии, продолжавшей наступательные действия на «пятачке».
Пробить брешь в блокаде Ленинграда тогда не удалось. Но бои на Неве осенью 1941 года имели большое значение для обороны города. Здесь были скованы четыре вражеских пехотных дивизии и одна воздушно-десантная, большое количество авиации, танков, артиллерии. Гитлеровское командование не могло направить их на штурм города или перебросить на другие участки фронта.
В летопись боевых подвигов наших войск на Невском «пятачке» той осенью вписали свою яркую страницу и воины трех ударных Коммунистических полков.
г. Рига
Н. ЩАВЛЕВ,
подполковник в отставке,
бывший секретарь партбюро
1-го ударного Коммунистического полка (260-го сп),
заслуженный деятель культуры Латвийской ССР